Князь лжи

Прошло ещё два дня, и мы потеряли реку из виду. Раскалённое солнце пылало в небе, как чудовищная печь. Мне было дурно днём — энергии, которые изливало на землю дневное светило, были чужеродны всему моему естеству. Дальше будет ещё хуже. По моему настоянию мы изменили время движения: теперь мы ехали ночью, а отдыхали днём. Эдрику было всё равно. Жара его не волновала. Похоже, он был способен усилием воли поддерживать температуру тела на обычном уровне, не потея и не допуская перегрева. Пару раз я заметил, что он смотрит на полуденное солнце, не закрывая глаз. Яростный блеск, приводивший меня в полуобморочное состояние, его даже не слепил.

Когда до летнего солнцестояния оставалось всего десять дней, Эдрик сказал:

— Завтра увидим Врата Тедхара.

«Значит, успеем», — подумал я. До берегов Пустого Моря осталось совсем немного.

Врата Тедхара — руины древней крепости, возведённой хуриджарами во времена Войны Остывших Светил. В легендах говорится, что здесь до сих пор бродят неупокоенные тени прошлого, а в подземельях спят могущественные древние демоны, ожидая конца времён, чтобы пробудиться и вновь вступить в битву с обитателями небес. Люди боятся этого места и считают его проклятым, скайферы — наоборот: с их точки зрения, это нечто вроде святыни. Неожиданно у меня возникло чувство, что в те дни, когда я жил среди детей пустыни, меня приводили к Вратам Тедхара — по крайней мере, один раз. Зачем, почему, для чего, что я тогда видел — не помню совсем. Эти воспоминания украла Ночная Тень. Всё, что осталось — смутное ощущение, что здесь я уже был, и уверенность, что местность, которую проезжаем мы с Эдриком, должна быть мне знакома.

Ночью приснился сон. К счастью, не из той серии, где я встречался с существом в маске — или, что ещё хуже, переставал быть собой и становился им. Нет, это был добротный кошмар из той категории, когда вы теряетесь в лесу, начинает темнеть, и кажется, что отовсюду за вами пристально следят злые голодные глаза. Твари, которые смотрят, подбираются осторожно, всегда со спины — но сколько не оглядывайся, не увидишь их до тех пор, пока не зайдёт солнце и не настанет наконец их время… За мной следило что-то бесформенное и злое — детские страхи, но когда я проснулся, ощущение чужого внимания осталось, хотя и перестало быть таким отчётливым. Я понял, что это не просто кошмар.

Меня всё-таки нашли.

Я поддерживал защиту, препятствующую магической слежке, с тех самых пор, как выбрался из темницы Яртальского князя. Защита отнимала силу — не так много, но у меня не было лишней. Когда я истощался, приходилось идти в открытую. Однако если бы я не ставил её вовсе, уверен — оборотень разыскал бы меня гораздо раньше. Да и маги, работающие в городской страже, быстренько меня бы локализовали.

Защита была не самая плохая — одно то, что мне удалось пройти с ней всё Речное Королевство, уже кое о чём говорит — однако теперь, похоже, нашёлся умелец, способный меня переиграть.

Я выругался.

— Что-то случилось? — спросил Эдрик. Услышав мои объяснения, поинтересовался:

— Ты можешь определить, этот колдун… находится в городе и следит за тобой с помощью каких-нибудь приспособлений?.. Или по нашему следу едет отряд?

Похоже, на этот раз его ясновидческие способности не сработали. С другой стороны, магическое наблюдение вели за мной, а не за ним.

— Подозреваю, будь отряд поблизости, ты бы и сам его почувствовал, — сказал я.

— Так значит — отряд?

— Не знаю, — я потёр середину лба. — Не уверен, что это вообще человек…

— То есть? — В голосе появился лёгкий интерес.

Я не стал рассказывать о своём сне. Ощущения, которые испытываешь в кошмарах, довольно сложно описать. Страх — это слишком расплывчато, неопределённо. Есть множество видов страха. И множество переживаний, которые сам отличаешь друг от друга достаточно ясно, но сообщить о них кому-либо не можешь — в человеческом языке нет подходящих слов. Система кодировки состояний предусмотрена в Искажённом Наречье, однако Наречье — язык формул, для повседневной речи он не годится (если, конечно, ты не извращенец-сингайл, которому по жизни больше нечем заняться).