Князь мертвецов (СИ)

Вторая дверь распахнулась беззвучно и также беззвучно закрылась за спиной. Митя понял, что снова оказался в модном доме — запахи изменились. Запах разогретых утюгов и мела остались, зато исчезла противно-маслянистая вонь ношенной одежды, сменившись ароматом пачули⁵. Невдалеке пронзительно стрекотала машинка.

Мраморный пол гулко цокал под подошвами, и Митя пошёл на цыпочках.

«Красться по этому дому становится у меня традицией!» — мысленно хмыкнул он. Главное, труп снова не найти, его вполне устроят… убийцы.

Убийц было двое и оба неторопливо поднимались на верхний этаж. Увы, хватать их не имело смысла — один наверняка Урусов, а второй… но Митя и без того не сомневался, что старый пройдоха связан с местным «дном». И всего-то два трупа на нем — да старик форменный скромник! Или слишком умен, чтоб самому кровью пачкаться? Хотя его поведение с Митей особого ума не выдает. Митя скользнул под лестницу, задрал голову, сквозь дубовые перила разглядывая, что происходит наверху.

Почти над головой у него прозвучали шаги, потом быстрый отрывистый стук. Тут же распахнулась дверь — будто кто-то караулил прямо возле нее, и донесся негромкий голос Урусова:

— Господа, маэстро Йоэль, рад вас видеть!

— Как лестно звучит! — ответил ему… вздох ветра… звон прохладного ручья по камням… свист серебряного клинка, ловящего солнечный луч… Ответил голос альва. — Благодарю.

— Так, а поди-ка ты отсюда, Йоська! Рюшки там пришей, или еще чего. Тут дела серьезные, не для маэстров. Да другим скажи, чтоб нас не беспокоили! — после голоса альва скрипучий козлетон старого портного звучал омерзительно, как вопль раскачивающейся на покосившемся заборе вороны.

— Петр Николаевич, наконец-то! Как же мы рады вас видеть! — подхватили из глубины комнаты.

Наверху снова хлопнула дверь, голоса словно отрезало. В наступившей тишине притаившийся под лестницей Митя услышал резкое, частое, злое дыхание. Наверное, так же дышал он сам, когда свитские великих князей поливали его грязью.

Где-то рядом резко распахнулась дверь и послышался пронзительный женский голос, в котором Митя безошибочно узнал голос Цецилии Альшванг, полновластной хозяйки дамской половины «Дома модъ»:

— Йоська, цудрейтер, ты на кого там злобишься? У меня герань вянет!

Наверху рвано выдохнули и по лестнице затопотали быстрые, злые шаги. Мелькнула двигающаяся с перехватывающей сердце грацией гибкая фигура, наряженная в простой приказчицкий сюртук, рассыпавшиеся по плечам длинные волосы цвета старого серебра. И альв стремительно направился вглубь дома.

— Не смей молчать родной матери! — донесся гневный вопль фрау Цецилии. Снова хлопнула дверь и воцарилась тишина.

Митя подождал еще мгновение и взбежал наверх, бесшумно ступая на самый край ступенек.

С любопытством осмотрел пустую приемную на втором этаже, и несколько плотно закрытых дверей. Заглядывать не рискнул — из-за дверей не доносилось ни звука, понять, что внутри, было невозможно. Вот так откроешь и окажется, что там в тишине и полнейшем молчании десяток клерков в синих нарукавниках корпят над счетными книгами! Стараясь двигаться все также бесшумно, он шагнул к единственной двери, из-за которой слышались голоса. И впрямь, традиция! Митя приник ухом к косяку.

Глава 7. Железный заговор

— … Благодарю, Раисе существенно лучше. Доктор сказал, скоро и бинты снимут.

— Душевно рад за вашу рыжую красавицу!

— Арон Исакович, ваше сочувствие весьма приятно, но хотелось бы знать, чему обязан такой настойчивости?

— Видно занятого человека — сразу к делу! — отозвался еще один голос. Холодноватый. Чуть надменный. И одновременно льстивый, будто приказчицкий. Так мог бы говорить приказчик личной императорской лавки, если бы такая существовала в природе. С затаенным ощущением причастности к величию и превосходства над прочим и, непричастными.

— Позвольте, ваша светлость, представить моих гостей: Моисей Карпас, представляет «Общество каменноугольных и железных рудников Юга России», а также товарищество Брянских металлургических заводов, и господин Гунькин…

— Секретарь акционерного общества Путиловских заводов, — все тот же высокомерно-приказчицкий голос вмешался надменно, и одновременно — торопливо.

Митя мог поклясться, что фамилию свою господин Гунькин не любит.

— Прибыл специально из Санкт-Петербурга по поручению правления, — и с прорезавшимся недовольством добавил. — Неделю то поездами, то в коляске! А у меня в секретариате, к вашему сведению, дела, господа!

— Мы ценим стремление правления Путиловских заводов способствовать решению непростой ситуации! Со своей стороны, также стремимся сделать все возможное… — новый собеседник едва заметно картавил, но, когда начинал частить, картавость слышалась сильнее, а голос становился невнятнее. — Ваша светлость, речь пойдет о пропавшем после варяжского набега железе.

Митя прикусил губу, чтобы не заорать. Железо! Гости, которых он еще сомневался — подслушивать или нет, и не стал бы, не разозли его старый портной, — приехали ради того самого железа!