Князь мертвецов (СИ)

Митя поглядел оскорбленно. Он, между прочим, не навязывался, альв со своей зеленью первый начал! Запугать пытался. Только светский человек всяких лютиков не боится! Митя бросил на цветочные горшки суровый взгляд: если вдруг что, если хоть одним листиком… убивать буду! Ну или как о цветах-то сказать?

— Выходит, не врут люди, что сын начальника Департамента с варягами рубился? — Альв поглядел на Митю оценивающе. — А потом мертвецы поднялись, — он покосился на черную пыль на полу и сам себе покивал. — Что ж, я… — он сильно нажал голосом, — верю, что железо могло попасть в ваши руки. Но зачем вы рассказываете об этом мне?

Митя поглядел на Йоэля с удовольствием: альв не стал говорить глупостей, вроде «вы должны немедленно вернуть его законным владельцам».

— Затем, что ваши дядья недостаточно умны, чтобы честно и уважительно иметь дело… с юнцом. — Митя скривился. Сам он себя полагал человек с опытом, но доказывать это Якову Альшвангу? Увольте! — Всенепременно попытаются облапошить. А то и… — Митя сдавленно хмыкнул, — убить.

— Шо вы такое говорите! Кровный Мораныч испугался двух старых евреев? — с местечковым акцентом протянул альв. Это был самый музыкальный, самый чарующий местечковый акцент, какой Мите доводилось слышать!

— Я не Мораныч! — привычно отрезал он, и вздохнув, признался. — Хотя мне, конечно, не сложно ваших дядьев убить. Только я вот не испытываю ни малейшей нужды в их трупах!

— Зато испытываете нужду в деньгах? — вкрадчиво поинтересовался альв.

Митя уставился на него возмущенно: светский человек на подобные вопросы не отвечает, потому что другой светский человек их не задает! Или этот… нелюдь полагает, что, если он не человек — так ему и этикет не писан?

— Питерские заводы нуждаются в железе для паровозов. Наши заводы — в железе, которые они отдадут питерцам. Так что, будете и дальше, как говорят в Туманном Альвионе, thгash oveг old stгaw⁶ или все же поищите способ мне встретиться с господами Карпасом и Гунькиным? Можете через ваших дядьев, если хотите отдать им выгоду от посредничества. А можете сами.

— Разве благородному панычу уместно простонародные пословицы повторять — пусть даже альвионские? — усмехнулся альв. А потом вдруг зло, рвано выдохнул. — Я не уверен, что меня выслушают! Для моих дядьев я — племянник, который возится с рюшиками! — он зло скривился, а Мите даже пришлось приложить усилие, чтоб подавить невольное сочувствие. Все же есть в современном обществе неприятная особенность — судить вовсе не по делам. Нет, когда судят по происхождению — это разумно и логично! Люди хорошего происхождения, без сомнения, лучшие люди империи, а люди происхождения низкого должны им подчиняться. Вне зависимости от возраста. Но судить по возрасту? Полагать, что юнцов и слушать не стоит? Какая глупость! А ведь не только простолюдины, но и те самые люди хорошего происхождения ею страдают! Взять хоть Митиных дядьев Белозерских…

— Племянника с рюшиками, может, слушать и не станут, а вот высшего альвийского лорда…

— Я — не лорд. И даже не альв! — альв сверкнул бешенным взглядом. — Я не знаю, кто был тот поганый нелюдь, что опутал своим гламором мою мать.

— Кто-то из дома Ивы, что вполне очевидно, — меланхолично откликнулся Митя.

— И знать не желаю! — повысил голос альв, тут же настороженно поглядел на дверь, и перешел на напряженный шепот. — Я — Йоэль, незаконный сын Цецилии Альшванг. Еврей. И попрошу об этом не забывать, иначе мы не поладим. — в голосе Йоэля мелькнула откровенная угроза. — Альвы, знаете ли, детей Морриган Темной не слишком жалуют!

— Как по-альвийски изящно вы обозначили манеру приканчивать носителей ее Крови на ее же алтарях! — восхитился Митя.

Как говорили сами альвы: «Воссоединить с Богиней ее дитя.» Утверждали, что делают это с полным уважением. Поэтому Моранычей никогда не отправляли посланниками в Туманный Альвион и всегда приглашали на прием альвийских посланников в Петербурге. Даже дядюшка Белозерский, не слишком жалующий светскую жизнь, в таких случаях обязательно приходил, и стать старался к альвам поближе. Говорил, его это забавляет.

— Только меня это не касаемо, господин не-альв. Потому что, повторюсь, я — не Мораныч.

Йоэль на это лишь иронически усмехнулся.

— Ваше дело, что вы думаете! — отмахнулся Митя. — Но учтите, если в самое короткое время я не встречусь с господами заводчиками, железо просто будет продано другим! Так что им эта встреча нужна больше, нежели мне.

Митя зажал сверток подмышкой и быстрым бесшумным шагом двинулся к выходу, стараясь не показать, как отчаянно, страстно он ждет, как надеется, что его окликнут. Если этот альвийский еврей, еврейский лорд не согласится — как он будет подбираться к владельцам железа?

Он уже нырнул в коридор, намереваясь вернуться на половину старого портного, когда Йоэль выглянул из своей каморки:

— А как я свяжусь с вами, если… если договорюсь о встрече? Не то, чтоб я собирался, но…

— Вы придете к нам домой, на Тюремную площадь. — не оглядываясь, бросил Митя. — Чтобы сшить для меня новый гардероб. Включая сорочки с манжетами альвийского шелка.