Князь мертвецов (СИ)

— Я пришел вовсе не к вам, Лидия. И даже не к вам, Зинаида. Я пришел к Аде. Проводить ее на некий… кружок.

Ада сдвинула пенсне на кончик носа, и близоруко щурясь, воззрилась на Митю поверх стекол.

Лидия деланно рассмеялась:

— Какая нелепая выдумка! Думаете, мы поверим, что вам вдруг стали интересны Адины обоже — все эти борцы за сирых и убогих? Ха-ха-ха, не верю! Решили использовать старый прием: сперва пытались заставить ревновать меня, ухаживая за Зиной, теперь хотите, чтоб ревновала Зина, ухаживая за Адой!

— Я не ухаживаю за Адой. Я всего лишь заменяю Ингвара Штольца — он на этот самый кружок нынче пойти не может, а мне любопытно. Вот я и взялся проводить Аду, — небрежно повел плечом Митя. — Не может же приличная барышня отправится на подобное… суаре одна?

Щеки у Ады вспыхнули.

— А ты, дорогая сестрица, полагаешь, ухаживать за кем-то из нас можно только ради тебя? Благодарю, я это запомню! — Зина подхватила юбки и гордо задрав носик, проплыла мимо Лидии.

— Я вовсе не то… — попыталась остановить ее Лидия, но Зина только отпрянула, не давая к себе притронуться, и скрылась за дверью черного хода. — Надеюсь, ты не собираешься никуда с ним идти? — накинулась она на Аду.

— Почему же? — поправляя перчатки, ответила Ада.

— Потому что нам запретили!

— Тебе запретили. И Зине. Мне никто ничего не запрещал.

Митя аккуратно попятился от сестер в сторону Даринки. В то же миг она ступила вперед, и они поравнялись.

— Потому что никто не думал… — почти закричала Лидия и осеклась.

— Договаривай, — холодно процедила Ада. — Никто не думал, что меня могут сопроводить? Пригласить?

Митя наклонился — и быстро зашептал на ухо Даринке.

— Ну, ты же у нас самостоятельная! — принужденно хмыкнула Лидия. — Курсисткой хочешь быть.

— Высшие женские курсы никоим образом не исключают, что вечером барышне лучше ходить с сопровождением. Я просто обязана воспользоваться Митиной любезностью. Я и так уже два собрания пропустила, — она решительно направилась к Мите и взяла его под руку.

— Я сейчас же все расскажу папа! И маман! — пригрозила Лидия.

— Митя! Я не буду переодеваться. А чаю мы попьем уже у Тодорова, — поправляя простенькую шляпку-канотье на гладко зачесанных волосах, скомандовала Ада.

— Как прикажет моя госпожа! — насмешливо раскланялся Митя и повел Аду прочь.

— Расскажу, расскажу! — по-детски бессильно топая ногами, пригрозила вслед Лидия.

— Да я еще раньше тебя расскажу! Ненавижу тебя, Адка! — прокричала им вслед Алевтина. — Вы, а ну отдайте конфеты! Да вы половину съели!

— Что поделаешь, Алька, за любовь надо бороться! — объявила Липочка (или Капочка?)

— А борьба дорого обходится! — подхватила ее сестрица и они с хохотом ринулись в дом, унося конфеты от догоняющей их Алевтины.

Глава 20. В кружок с Адой

— Теперь вам придется идти со мной на кружок — хотите вы или нет! Я и впрямь побаиваюсь ходить вечером одной.

— Почему Родион Игнатьевич не посылает с вами лакея?

— Потому что у нас не осталось лакеев, только сторож, а он, знаете ли, пьет. — Ада поморщилась. — Так что провожатый из него не очень хороший. Но главное, ни папа, ни мама не желают, чтобы я посещала эти собрания.

— Почему?

— Им не нравятся те, с кем я там встречаюсь. Они не нашего круга, впутаны в дурные дела, рано или поздно за них возьмутся жандармы, а поскольку сюда, к нам, ссылают неблагонадежных из центральных губерний, то уж отсюда всех отправят прямиком в Сибирь — и меня вместе с ними! После чего я буду безнадежно скомпрометирована и меня уже никто не возьмет замуж. И Лидию из-за меня не возьмут, и Зину, и Капу с Липой и даже Алю! Некоторым из моих друзей отец попросту отказал от дома за их высказывания о положении народа. А когда я вступилась, назвал меня предательницей, — сказано было так легкомысленно-беспечно, что сразу понятно — слова Родиона Игнатьевича весьма задевают Аду.

— Но ведь это же правда. — вздернул бровь Митя.

Ада отпрянула, будто он ее ударил, и попыталась убрать руку со сгиба его локтя, но Митя придержал ее тонкие невесомые пальчики.

— Я не слишком разбираюсь во всех этих… «Земля и воля», «Черный передел», «Народная расправа», «Народная воля», «Южнорусский рабочий союз». — он пошевелил пальцами, пренебрежительно сгребая всех господ рэволюционэров в одну кучу.

— Не слишком? — неожиданно ослабевшим голосом повторила Ада, а Митя смутился. Все верно, в свете о столь грубых и ничтожных материях не говорят, зато говорят в полицейских участках и жандармском управлении — хочешь-не хочешь, а наслушаешься. Но вот настолько забыться, чтоб выдать свою осведомленность… Предки, какой mauvais ton¹⁹! Стыдно.

— Но право же, Ада, суть всех этих народников, анархистов, теперь еще в Германии новомодные марксисты появились… — если уж выказал неприличную осведомленность — отступать поздно. — В том, что они придут к власти — и семейство Шабельских лишится всего, что составляет привычный для вас образ жизни. Как там… «Земля Божья, а не помещичья, все равно как вода, воздух или солнце. Если я скажу, что солнце — мое, вы же не будете мне платить за то, что оно светит?»