Князь мертвецов

- Митя-я-я! - вслед за пронзительным воплем был чувствительный толчок и прямиком ему в живот врезался вихрь рыжих локонов и ярко-розовых лент - толстушка Алевтина, младшая из сестер Шабельских, поприветствовала своего любимца. Подняла усыпанный веснушками курносый нос и счастливо расплылась в совершенно детской улыбке. Право, и не скажешь, что барышне тринадцать лет!

- Она будет расти...

- Ее будет становиться больше...

- И больше...

- ... и однажды она его затопчет! - хором закончили Капочка и Липочка. Близняшки, старше Алевтины на год, в отличии от сестры были тонкими и гибкими, как ветки ивы, с льняными волосами и фарфоровой кожей. Человек незнающий счел бы их форменными ангелочками, а человек знающий предпочел бы отстреливаться сразу, как эти белокурые бандитки окажутся в поле зрения, что было бы благоразумно, жаль только - незаконно. И даже неприлично.

- Мы запомним вас таким, Митя! - торжественно пообещала одна из бандиток: Капочка или Липочка - неизвестно, он так и не научился их различать.

- Прежде чем вы превратитесь в размазанный по полу силуэт, - грустно подхватила вторая.

- Капа! Липа! Не дразните сестру! - пятнадцатилетняя Ариадна по-учительски строго поглядела на младших сестер. Строгость была во всем ее облике: собранные в тугой пучок каштановые волосы, на платье ни бантов, ни рюшей. Словно она уже сейчас стояла перед классом, а не только мечтала об этом.

- Мы не дразним, - взор у Капочки (или Липочки?) был чист и невинен, - мы пророчествуем!

- Предрекаем Митину грядущую погибель! - вытягивая руки вперед и закатывая глаза под лоб, взвыла Липочка (или Капочка?).

Митю передернуло: про погибель он и сам знал, и в пророчествах не нуждался.

- Я тоже вас дразнить не буду, когда вы конфет попросите! - оторвалась от Мити Алевтина. - Просто не дам - и все!

- Алевтина! Плохо быть жадной!

Мите надоело: воспитанием друг дружки сестрички Шабельские могут заняться и без него.

- Здравствуйте, Ада! - громко сказал он. - Алевтина... Капочка и Липочка... о, кстати, Ингвар! Вам передавали поклон. Некий гимназист Гирш.

- Захар? - проворчал Штольц, поднимая голову от гибкой трости, на которую тщательно, кольцо за кольцом, наматывал блестящую медную проволоку. Хмуро поглядел на сестер. Можно было подумать, что недоволен вторжением в свою вотчину, но Митя-то знал - Ингвар страдает, что здесь нет златокудрой Лидии. Митя же отсутствию старшей из сестер был откровенно рад. Лидия казалась девушкой с умом и хорошим вкусом - когда летом в имении отвергла Алешку Лаппо-Данилевского и приняла Митины ухаживания. И что же? Стоило вернуться в город - и Митя увидел ее снова с Алешкой под руку!

- Кажется, Захар, - согласился Митя. - Он с приятелем из вашего реального училища - неким Христо Тодоровым - изволили ссориться с Алексеем Лаппо-Данилевским.

- Митя кривится! - прокомментировала Липочка (или Капочка?)

- Митя злится! - подхватила ее сестричка.

- Ревнует? - близняшки переглянулись.

- Этот ваш Алешка - противный! Ревновать его еще, - неожиданно фыркнула Алевтина. - А Лидка наша - дура! - с явным удовольствием заключила она и по-хозяйски взяла Митю за руку.

- Аля! - снова протестующе вскричала Ада.

- Эммм ... Даа ... - Митя попытался высвободиться из цепкой хватки слегка липкой от сладостей ладошки.

- Да? Вы согласны, что Лидка - дура? - ехидным хором повторили близняшки.

- Да, и вот еще что, Ингвар! - торопливо выпалил Митя и покосился на бандиток торжествующе - не подловите! - Ваши приятели пригласили меня завтра на... как его... кружок! В квартире над лавочкой.

Наполовину обмотанная трость едва не вывалилась из рук Ингвара. Ада дернулась. Оба во все глаза уставились на Митю.

- Вас - на кружок? - недоверчиво повторила Ада.

- В этом есть что-то необычное? - рассеяно поинтересовался Митя - высвободить руку почти удалось, но Алевтина тут же ухватилась покрепче.

Ада и Ингвар переглянулись.

- Не ходите, - наконец проворчал Ингвар, снова принимаясь за трость. - Вам не понравится.

- Я люблю светские вечера.

- Вечер будет отнюдь не светским. - Ада оскорбленно поджала губы. – Там обсуждают серьезные вопросы, а не танцуют или играют в фанты!

- Неужели барышни даже не наряжаются? - вполне искренне удивился Митя.

Ада покраснела. Сперва горячечными пятнами вспыхнули щеки, потом лоб, закраснелся даже кончик носа! Глаза за стеклами пенсне стали несчастно-беспомощными, она стрельнула быстрым вороватым взглядом в сторону Ингвара.

Ингвар на нее не смотрел. Все смотрели на Аду - и Митя, и сестры: сочувственно, с интересом, чуть-чуть ехидно... Только Ингвар продолжал заниматься тростью и, кажется, даже тихонько насвистывал.

И тогда Ада решилась! Щеки у нее стали совершенно свекольными, но глаза под пенсне - беспощадными и одновременно обреченными, как у воина, идущего в последний, безнадежный бой.

- А вы... вы пойдете, Ингвар? Мы... мы могли бы...