Князь мертвецов

- В этой стране скоро все будет незаконное - даже улицу переходить! Так каждый по своей стороне гулять и станем, - буркнул в ответ Гирш и оба скрылись за углом.

«Интересно им. Поздравляю вас, Дмитрий Аркадьевич! - глядя вслед, растерянно подумал Митя. - Сапожник вас оскорбил со всем светским изяществом, а лавочник пригласил в какой-то кружок, кажется, в роли цирковой обезьянки!»

Глава 11. Барышни в гостях

Выбежавшая навстречу горничная остановилась, будто налетев на невидимую стену, потупилась и принялась не столько подходить, сколько подкрадываться к Мите коротенькими шажками. Словно к засевшему в засаде волку - если бы у волков, конечно, были горничные.

Маняшу тетушка Людмила Валерьяновна привезла с собой из Ярославля, и первое, что сделала глупая девка - попыталась обвинить Митю в приставаниях. Что тетушка была в том замешана Митя не сомневался, не понял лишь пока - напрямую приказала, или просто заморочила мнительной дурочке голову. После неприятного инцидента Маняша старалась ему на глаза не попадаться, а если вдруг они все же встречались в доме - низко опускала голову и торопливо прошмыгивала мимо.

Сейчас Митя лишь надеялся, что она не станет поворачиваться к нему спиной и убегать с криками ужаса, а хотя бы примет шляпу!

Приняла. Держала, правда, на вытянутых руках, будто шляпа могла укусить. Митя представил себе эту картину: шляпа с зубастыми полями, с урчанием и рыком разрывающая горло бедной горничной и фыркнул. Маняша дернулась так, что чуть не уронила по-прежнему тихую и безобидную шляпу, вскинула на Митю огромные, полные ужаса глаза и тут же потупилась.

- Маняша, - голосом ласковым, каким говорят с запуганными животными и буйными сумасшедшими, позвал Митя. Горничная снова дернулась, будто в нее перунова дуга попала, и стиснула шляпу так, что смяла тулью. Митя чуть не взвыл при этом зрелище, но представил: вот он сейчас завоет, и дурища вообще в обморок хлопнется. А что тогда со шляпой станется и подумать страшно. Немилосердны здешние жители к его гардеробу! – Маняша, - еще ласковей повторил он, борясь с желание выхватить шляпу из рук горничной. - Кто дома?

Казалось бы, простой вопрос! Зачем же так дрожать, будто он спросил, кого из присутствующих можно съесть?

- Барин в присутствии. Тетушка ваша дома с барышней Ниночкой... - угасающим голосом выдохнула Маняша, будто уже видела тех безжалостно растерзанных злобным Митей. И вдруг воодушевилась. - Барышни Шабельские до вас на конюшню!

На мгновение Митя застыл, пытаясь понять - если Шабельские к нему, то почему на конюшню? Но тут же сообразил - автоматон! Паро-кот Зиночки Шабельской!

Мгновение поколебался - и сунул Маняше сверток.

- Отнесешь ко мне в комнату, - он с сомнением посмотрел на горничную - она его вообще понимает? И на всякий случай повторил. - В комнату... ко мне... отнесешь. А я пойду к барышням.

- На конюшню? - тупо спросила Маняша.

- Если они там - да. Отнесешь сверток и тоже зайдешь к барышням...

- На конюшню? - снова напряглась Маняша.

- Туда. - Митя начал злиться, теперь она кого боится? При Шабельских он точно к ней приставать не станет. То есть, он к ней вообще нигде и никогда не станет приставать, но при Шабельских так особенно! - И спросишь, подавать ли чай.

- На конюшню? - впервые в голосе горничной мелькнуло что-то кроме страха - изумление и даже возмущение.

- Ты спросишь, куда! - не выдержав, рявкнул Митя. - Скажут - на конюшню, подашь на конюшню, ясно? Пошла, живо!

Горничная пискнула и умчалась. Теперь тетушке нажалуется.

Митя в очередной раз вздохнул - скоро дом можно будет переименовывать в «Особняк тяжких вздохов» - и мимо кухни направился к выходу на задний двор. Из распахнутых дверей пахнуло печеным мясом, розмарином и кофе по-турецки, какой варила Георгия - горьким, как предсмертные сожаления, и черным, как подол самой Мораны Темной. Тетушка на него даже смотреть не могла, предпочитая забеленный молоком чай, Ниночку попросту никто не спрашивал, а вот у Мити даже сейчас рот наполнился слюной от одной мысли о восхитительной крохотной чашечке, которую Георгия нальет из сверкающей медной джезвы на длинной ручке...

Митя на мгновение замер перед дверь, с силой, до боли стискивая кулаки. Теперь, когда у него вот-вот появятся деньги, надежда на альвийский гардероб, и даже кухарка в доме есть... именно теперь он должен умереть и лишиться всего этого?

- Неееет ... - тихо, сквозь зубы, выдохнул он. - Нет!

Распахнул дверь и шагнул на крыльцо ...

Резкая темная тень, похожая на женскую фигуру с крыльями, пронеслась над его головой, на миг распласталась по камням дворика и исчезла, а с прозрачного сентябрьского неба донесся пронзительный скрипучий крик - словно где-то высоко то ли каркнула, то ли расхохоталась ворона.

Митя запрокинул голову, но в небе было пусто, только все еще яркое осеннее солнце слепило глаза. Зло скривился и зашагал к конюшне, из которой слышались голоса. Толкнул скрипучую дверь... и уже привычно напряг мышцы живота.