Князь мертвецов

- Пока что он с городовыми ищет наш драккар! - рявкнул Kapпac.

- Не положено ему с городовыми, не начальник он им больше, - с явным удовлетворением хмыкнул старый Яков.

- Мною на твоей памяти Ждан Геннадьевич делал как положено? Одно из двух: или городовые пошли с ним по старой памяти и общим делам ... Или с ним вовсе не городовые! В стражники, знаешь ли, кого угодно произвести можно.

- И шо нам с того?

- А то, что полицмейстер он или нет, а если его люди с нашими абордажными группами на берегу столкнутся, в нападении на полицию обвинят именно нас! Сознавайтесь быстро, когда вы с ним говорили?

- Вы себя, что ли, полицмейстером возомнили, господин Карпас? Ишь ты, «сознавайтесь»... Вот как вы меня про нынешнюю встречу уведомили, так я обратился к господину Лаппо-Данилевскому, а уж тот свел меня с полицмейстером, а уж тот взял на себя труд организовать дежурства на берегу. Вы-то не озаботились... - в запале начал Гунькин, потом вдруг осекся и посмотрел на Карпаса подозрительно. – Погодите, о каких-таких абордажных группах вы говорите? Вы что же: отправили своих людей караулить драккар - а мне даже ничего не сказали?

- Вы сами неоднократно напоминали, что наши перед вами обязательства ограничиваются поставкой железа! А никак не отчетом о наших действиях!

- Говорил, что не надо пришлых в наши дела мешать, - буркнул старый портной. - А ты, Моисей Юдович: «Позовем, позовем. Надо ладить с путиловцами ...» Доладился, этот самый путиловец нас сдал!

- Если б не позвал, что он нас полицмейстеру сдал, узнали бы только завтра! - возразил Карпас.

- Ваши слова весьма неделикатны! - надулся Гунькин.

- Да уж куда нам... - вздохнул старый Яков. - Вы хоть с господина Лаппо-Данилевского долю выторговали?

- Как вы смеете! Я всего лишь заботился об интересах Путиловских заводов! - защищался Гунькин.

- Неужто за просто так дурень, даже не за деньги? - удивился Яков.

- Извольте заткнуть своего апаша, господин Карпас! Вам следовало мне объяснить ... - под тяжелым взглядом Kapпaca он на миг смешался и тут же снова напыжился. - Откуда мне было знать? Да и если вы собираетесь попросту отбить железо ...

- Конечно, мы собираемся. Это наше железо! - процедил Карпас. - Мы вовсе не должны платить за него всяким наглым проходимцам. Но теперь вы сделали шансы вернуть его поистине ничтожными - и можете не сомневаться, я буду писать об этом в ваше правление! Пусть уж они разбираются, чем вызвана ваша неуместная предприимчивость: простой глупостью или желанием подзаработать!

— Это неправда! Да вы вообще лжете - ничего вы не собирались перехватывать: иначе зачем бы вы ценные бумаги с собой взяли? - Гунькин обвиняюще ткнул пальцем в саквояж.

- На случай, если перехватить не удастся и таки придется платить! – отрезал Карпас.

- Придееется, ой, придеется! - протянули глумливо из темноты и на освещенный пятачок выскочил тощий мужик в драных портках и длинном, не по размеру, пиджаке. - Ты! Чумодан сюда давай, жидяра!

- Что? - Карпас медленно повернулся к пришельцу.

- Чумодан, говорю, отдал, быстро! - противно цыкнув с растяжечкой повторил тощий.

- Чемодан. - повторил Карпас. - Яков, разберись ...

Старый портной лениво усмехнулся, вытягивая паро-беллум из кобуры. Грянул выстрел.

Яков заорал, паро-беллум выпал из его руки, шарахнулся об мостовую, и выстрелил. Сверкнула искра, пыхнул пар, а вылетевшая из ствола пуля дзенькнула у самого уха Карпаса. Вторая пуля чиркнула по плечу, вспарывая сюртук, Карпас заорал, саквояж вывалился из разжавшихся пальцев.

Над ближайшей крышей медленно расползалось светлое облачко, которое бывает после выстрела из паро-ружья. Белый пар был отлично заметен на черном небе.

Тощий в низком прыжке рванул к упавшему саквояжу, снося в сторону топчущегося у него на пути Гунькина. Петербуржец отлетел в сторону, и плюхнулся задом на мостовую:

- Что происходит? - скорее возмущенно, чем испуганно завопил он, но на него никто не обращал внимания.

Тощий рухнул на колени, разыскивая саквояж. Мгновение, и он задрал голову к крыше и пронзительно завопил:

- Нема чумада ...

Закончить он не успел - ботинок Карпаса въехал ему в бок. Противника перевернуло на спину, как жука, приложив спиной о доски причала. И тут же на него сверху прыгнул рычащий от боли и ярости Kapпac. Колено его врезалось противнику в низ живота, а кулак вошел в бок. Тощий захрипел, глаза его безумно выпучились, тело конвульсивно дернулось и тут же свернулось в комок. Из темного проулка ударил выстрел - не такой меткий, как с крыши, пуля чиркнула по булыжнику рядом с головой Карпаса.

Яков выстрелил в проулок, ориентируясь на мелькнувшую в той стороне струю пара. Оттуда донесся хриплый вскрик и шум падающего тела.

- Надо же! - Яков поглядел на зажатый в левой руке паро-беллум – простреленную правую он неловко прижимал к груди, - не совсем выстарился еще, кой чего могу! - и тяжеловесно побежал в проулок.

Темнота вокруг наполнилась возгласами и топотом ног. Кто-то метался, орал, перекликались голоса, снова хлопнул выстрел, снова раздался вскрик - на сей раз азартный.