Князь мира (СИ)

— Да, парни. Наш розовощекий новичок отправился в Марице, копать на ублюдка. По приезде с утра еще вышел на связь, а потом исчез. Был в Марице один вердикт, «Любопытство»… Мы бросили все эксперименты. Все бросили… Пьющие, лодыри и те, кто думает, что ему здесь не место — вы все мои парни. Мои. Я никого и никогда не подставлю. И теперь вот этот чертов приказ…

Он утер со лба пот.

— Что там, полковник? — подал голос Ришо. — Вы не держите нас за дурней. Пока что вы ничего не сказали.

— Там наш с Алешем план, — проворчал Вит. — От которого я больше месяца отбрыкивался. Эксперимент на заключенных, убийцах и насильниках, чтобы понять пределы силы. Вот, чего там наверху хотят.

В комнате быстро поднялся гвалт. Говорили все: и пьющие, и лодыри, и те, кто думает, что ему здесь не место — у каждого нашлось свое мнение.

— Тихо! — Вит пару раз треснул по столу, пока все не унялись. — В приказе сказано вот что, — он, наконец-то, взял бумагу и вперил в нее взгляд, словно ожидая знака. — Взять заключенного и прямо в робе вывезти за город, в Енашов или еще дальше, в Бальцерец, на усмотрение. Дальше выпустить и продолжить наблюдение, на машине, а также пешее. В течение дня — а я скажу, часа — он совершит кражу, потому что в робе по нашей погодке не больно-то походишь. Затем подделка следа, прямое давление к совершению преступления и прочее, всего тридцать семь пунктов на пять страниц.

Полковник встал, навис над ними, предупреждая возражения.

— Мы можем похоронить приказ среди бумаг? — первым подал голос Лаврык.

— Да! Потерять его…

— Точно!

— Кто знает, может, завтра будет новый министр?

— А что, по-вашему, я делал последний месяц? — Вит обвел всех взглядом с таким выражением, будто хотел больше никогда их не видеть. — Именно это, парни. Вы слышали, что хочет президент? Кодекс он хочет, по лестнице спустилось и к нам тоже. Все. Край. Играть уже не получится.

— А если мы напишем рапорты? — выкрикнул Чапкович.

— Пиши, — полковник оперся кулаками на стол. — Ты полицейский, ты знал, куда идешь. Но пиши. Я возьму рапорт и слова не скажу.

Желающих уйти не нашлось.

Интересно, что Вит намерен делать? Бросить жребий, предложить обман? Своей властью решить, кому подставлять шею? Полковник долго молчал, под хорошо знакомым льдисто-серым взглядом слова застревали в глотках — но долго так продолжаться не будет.

В глазах Вита как раз заплясали нехорошие искры, инстинкт подсказывал Алешу: сейчас начнется — когда послышался неуверенный голос.

— Ну, я могу…

Лейтенант Гужар набрался храбрости и повторил:

— Да, я могу! Я готов вызваться.

Полковник, еще секунду назад занимавший полкабинета, вдруг сразу съежился, сдулся, превратился в простого мужика средних лет. Он снова сел и сложил на столе руки, как в молитве. Воцарилась долгая, совершенно невыносимая тишина.

— Так что? Вы ведь этого хотели? — прервал молчание лейтенант.

— Чего я хочу, сынок, тебе знать не положено. Да. А хотел сказать я вот что: это опасно, действительно опасно. Но не факт, что смертельно.

Снова заговорили все разом. Заметив, что Вит в бешенстве сжал зубы, полицейский громко напомнил о себе:

— План придумал я! Так что поясню слова полковника: мы до сих пор не видели, чтобы кто-то пострадал за намерения. Люди исчезают только в момент преступления. Профилактически, — Алеш усмехнулся, — проклятие не действует, сами вспомните все известные случаи, и вы тоже согласитесь.

— Да, черт возьми! — снова заговорил Вит. — Да, это опасно. Но я честно предупредил, с самого начала. Сегодня вам повезло, парни, вызвался доброволец. Но скажу еще раз: я никого не держу. Тем более, в наше безумное время. Если хоть раз будет так же — пишите рапорты. И без вас все катится в полную срань.

Он смерил отдел взглядом и бросил:

— Свободны. Барда, Гужар — останьтесь.

Алеш молча ждал, пока все покинут кабинет, пока Вит надиктовывал лейтенанту указания. Парень стоял навытяжку, твердо глядя поверх седого затылка начальства. Когда и Гужар ушел, полковник обернулся к полицейскому. Ослабил воротник, поведя толстой шеей.

— Ну, что скажешь?

— То, же что и вы, — Алеш пожал плечами. — Сегодня пронесло.

— Нет. Почему он вдруг вписался, когда все струсили?

— Совесть? Энтузиазм? — предположил полицейский. — Кажется, Гужара перевели к нам за отличную службу.

— Патрульную службу, — Вит фыркнул. — Хорошо бы, если дело в совести. Чертовски хочу в это верить!

— Мы все когда-то начинали в патруле. Даже вы.

Алешу показалось, сейчас полковник накричит на него — но тот, видно, передумал. Закрыв глаза, Вит буркнул:

— Важно, не где мы начали, а в какой дыре закончим.

Он так и сидел с закрытыми глазами, пока полицейский не сообразил: это сигнал, что и ему пора заняться делом.

И все-таки — до чего же быстро опустел Даниц! Прошла едва ли пара месяцев. Городские власти и сейчас время от времени издавали бравурные сводки: и продажи продуктов, и нормы по вывозу мусора — все говорит, что в городе семьдесят три процента жителей. Черт знает, как там с мусором… на глаз казалось, что людей на улицах вдвое меньше.

Ришо клятвенно уверял, что это только в центре так: