Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер

Из Лондона, как выразился А. С. Пушкин, Николай Борисович «в Севилью полетел» — точнее отбыл в Португалию и Испанию. 8 июня 1776 года в Португалии князь получил путевые листы, выданные ему маркизом де Помбалем и чрезвычайным посланником французского короля маркизом Д’Оссеном на право въезда во Францию. В Испании Юсупов пробыл до конца августа, а уже в сентябре вступил на французскую землю[111].

Нельзя исключить, что в первую очередь Николай Борисович посетил Вольтера — «Фернейского патриарха», которого тогда чаще называли «Фернейским затворником». 1 октября Екатерина II отвечала Вольтеру на письмо, в котором философ дал восторженную оценку Юсупову — не только остроумному, но и образованному собеседнику: «…если Вы довольны князем Юсуповым, то я должна за него засвидетельствовать, что он восхищен Вашим приемом и всем, что Вы говорили в то время, когда он имел удовольствие видеть Вас». Любопытно, что эта лестная характеристика появилась в печати еще при жизни князя — в 1802 году. Из приведенных слов можно сделать вывод о том, что Юсупов описал свою встречу с Вольтером в письме в Россию, направленном кому-то из близких ко Двору людей. Письмо говорит и о том, что царица внимательно следила за успехами молодого князя в Европе[112].

Версаль и Трианон Николай Борисович посетил уже после встречи с Вольтером. Рекомендательные письма императрицы Екатерины II открыли князю доступ ко Двору французского короля. Юсупов получил аудиенцию у Людовика XVI и Марии-Антуанетты.

Париж этой поры — благодатное место для коллекционеров. С торгов уходили крупные собрания французской и иностранной живописи, как современной, так и старой. В дни первого путешествия Николай Борисович — верный ученик и последователь Д. И. Фонвизина — усиленно пополнял свое собрание произведений искусства. Он завязывает деловые отношения с антикварами и художниками, которые сами выполняют заказанные Юсуповым картины, а также помогают ему сделать заказы знаменитым мастерам кисти и выступают посредниками при покупке старой живописи. Художники в те времена часто служили экспертами при оценке подлинности старых картин, обладая при этом далеко не самой высокой квалификацией. Многие вельможи становились жертвами таких невежественных экспертов. Юсупов исключением не стал, но ведь коллекционирование во все времена оставалось сродни охоте, когда далеко не каждый раз удается попасть в цель, вне зависимости от искусства стрелка.

Николай Борисович старался не отступать от тенденций художественного рынка своего времени. Говоря проще — не отставал от моды, хотя чаще доверялся собственному вкусу, ставшему с годами превосходным. Во время первого путешествия князь покупал популярных в ту пору старых голландцев и фламандцев, работы мастеров итальянского Возрождения. Позднее не все они выдержали «экзамен временем и искусствоведами». В княжеской коллекции далеко не сразу стали появляться вещи первого ряда; опыта собирателя и искусствоведа-знатока Юсупову еще явно не доставало, но отдельные шедевры вскоре все же украсили петербургский дом молодого путешественника и, как водится, вызвали зависть…

Философ Жан-Жака Руссо. Фигура из папье-маше. Музей-усадьба «Архангельское».

У князя сложилось довольно обширное собрание графики, в том числе печатной. Таким образом, на гравюрах-репродукциях глаз Николая Борисовича был уже «наметан» и «впарить ему фальшак» представлялось делом нелегким. В XIX столетии князь много покупал художественных вещей, особенно в России, опираясь уже исключительно на собственный «коллекционерский нюх» и ошибался в покупках редко.

Вероятно, Юсупов пробыл во Франции порядка трех месяцев, вплоть до нового, 1777 года. Известно, что в феврале он посетил Неаполь, не миновав дорогой Северной Италии, а затем через Австрию возвратился в Россию[113].

Архангельское. Храм Екатерины. Статуя Екатерины II — законодательницы, выполена по модели М. И. Козловского.