Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер

Установить точную дату возвращения князя в Россию не удалось. Известно, что уже осенью 1777 года коллекцию Николая Борисовича в его петербургском доме осматривал знаменитый ученый Иоганн Бернулли и описал ее в «Записках», основанных на дорожных дневниковых записях. Так что приведенная им дата сомнений не вызывает: «1 сентября 1777 года. Я надеялся в это утро еще осмотреть большую часть прекрасной библиотеки князя Юсупова, однако я застал его занятого переборкою ее в нижний этаж… Там единственный отрывок из Вергилия. Весьма неохотно простился я с любезным князем и могу сказать, что он принадлежит к числу немногих вельмож Русского двора, которых я имею причину по справедливости высоко ценить»[114]. Это первое документальное упоминание будущего знаменитого собрания Юсупова. Это и свидетельство того, что к середине 1777 года Николай Борисович возвратился в Россию.

Коллекции князя размещались в отцовском доме на Английской набережной, где прошли детские и юношеские годы Николая Борисовича. Основываясь на кратком описании Бернулли, можно предположить, что картин в коллекции имелось еще сравнительно немного, но все они показались астроному высокого качества и приписывались первоклассным мастерам — Веласкесу, Рембрандту, Вениксу. В кабинете хранились коллекции оружия, медалей и разнообразных древних редкостей. Юсупов еще не достиг и тридцатилетнего возраста, но его знаменитое библиотечное собрание уже отмечалось среди лучших в России.

А. Боне. «Портрет Екатерины II». Гравюра. ГМУА.

К моменту возвращения Николая Борисовича из путешествия петербургский дом Юсуповых окончательно опустел. Сестры вышли замуж. Мать Ирина Михайловна большую часть года предпочитала проводить неподалеку от Москвы, в имении Спасское-Котово. Подмосковная природа всегда справедливо считалась много полезней для здоровья, нежели петербургские болота. Николай Борисович по молодости думал иначе. Близость императорского Двора, где духи употребляли не только женщины, но и мужчины, делала болотистый дух северной столицы менее острым. Как долго вдыхал его Юсупов и не слишком ли отравился им? Это тема следующей главы.

И. Б. Лампи-старший, Я. Ф. Хаккерт. «Портрет князя Николая Борисовича Юсупова с собакой». Между 1786 и 1789 гг. ГЭ. Портрет написан по заказу Н. Б. Юсупова в Италии.

Глава 9 Посол «Великия жены»

На мировой спеша простор…

П. Бомарше

Немногочисленные официальные биографии Николая Борисовича Юсупова как-то стыдливо умалчивают о том, что происходило в его жизни в 1778–1781 годах. Известно лишь, что в 1781 году князь был пожалован в действительные камергеры Императорского Двора и назначен к присутствованию в Комиссии о коммерции. Надо заметить, что к претенденту на высокое звание камергера Императорского Двора предъявлялись немалые требования, разумеется, если человек этот не обладал выдающейся красотой и не «попал в случай», как деликатно выражались во времена Екатерины Великой… Князь вполне отвечал этим требованиям — образование, богатство, положение семьи, возраст делали его вполне законным претендентом на звание придворного чиновника высокого ранга. Может быть, Юсупов после недолгого пребывания на родине в 1778 году опять отправился в заграничное путешествие? Отсутствие документов не позволяет точно ответить на этот вопрос.

Скорее всего, именно в тот период жизни Николая Борисовича случилась история, о которой напоминала одна картина с мифологическим сюжетом из Юсуповской коллекции. Стыдливый читатель, а особенно читательница, может просто перелистать эти страницы, не вдаваясь в их содержание, тем более что весь этот рассказ — не более чем предположение, построенное на косвенных данных…

Ф. Тревизани. «Даная». ГМУА.

Замечу лишь, что история эта волновала умы даже людей выдающихся. Так в строго академичном архитектурном путеводителе по Архангельскому академик и доктор архитектуры С. В. Безсонов счел нужным посвятить ей немало строк, хотя к пилястрам или ротондам история не имела ни малейшего отношения. При недавнем переиздании путеводителя С. В. Безсонова Научно-методический совет Государственного музея-усадьбы «Архангельское», одобривший научное обоснование переиздания, опустить эту историю не счел нужным, что позволяет и мне без лишнего стеснения пересказать ее фактическую сторону[115].