Князь Никто

Тем временем князь легко взбежал по невысокой лестнице и распахнул другую дверь. Вышел наружу уже неспешным шагом, остановился и оглянулся на меня. Придирчиво оглядел меня с ног до головы.

— Ты кто еще такой? — спросил он.

— Ворона, — криво ухмыльнулся я.

— Это ты что ли пацан Гупало? — теперь я смог его как следует рассмотреть. Молодой совсем, усы такие… немного бестолковые. Когда ну очень хочется казаться старше, чем ты есть, а на лице растет какое–то одно сплошное недоразумение. Верхняя часть лица скрыта черной полумаской. На голове — шляпа, от темного плаща почти оторван рукав, и из этой прорехи выбиваются пышные кружева щегольской рубахи. Замаскировался для похода в трущобы, чтобы аристократа не признали. Совсем ничего не выдает, ни десяток перстней на пальцах в шелковых перчатках, ни полумаска, которых ни один из местных крысят никогда в жизни не наденет. В неверном сумраке белой ночи было не очень понятно, но кажется полумаска еще и вышивкой с самоцветным бисером расшита.

— Вроде того, — сказал я и кивнул.

— Ты знаешь, кто я? — глаза под маской подозрительно прищурились.

— Неа, — я мотнул головой.

— Брешешь, — князь шагнул вперед и ухватил меня за рукав рубахи. — Ты назвал меня «Ваша Светлость»!

— Так Кочерга вас так называл, — буркнул я. — Мало ли, кто в Петербурге светлость. Ну, вы какой–нибудь князь или граф. Мне–то что с того?

— Ты подслушивал? — продолжал допрос князь.

— Сначала спал, — я пожал плечом. — Кровать там моя, рядом со стойлом лошадки. А потом проснулся, но не высовывался. Надо мне очень подслушивать вас…

— Допустим, я тебе верю… — задумчиво проговорил князь. — Постой–ка! Подойди ближе к фонарю!

Еще не понимая, в чем дело, я сделал шаг в сторону.

— Не может быть… — прошептал он, потом быстро вскинул ладонь. Над его пальцами ярко вспыхнул знак «Веди». Но тут же раздалось шипение и свечение угасло, будто спичку в воду сунули. Он прошипел сквозь зубы какое–то ругательство и принялся остервенело отряхивать плащ. Только сейчас я заметил, что темная ткань покрыта тонкими волоконцами, будто паутина налипла. Долго размышлять над тем, что это еще за дрянь, и что будет, когда князь освободит свою магию от этого странного явления, я развернулся и припустил вниз по улице со всей возможной скоростью. Будь я в своей полной силе, то пригвоздил бы этого молокососа к брусчатке на раз–два, но в настоящий момент молокососом был как раз я.

— Да подожди ты, не убегай! — кричал князь мне вслед. — Стой, гаденыш мелкий! Я тебе помочь хочу!

Ну да. Конечно же, лучшая помощь начинается с «глаголицы». Причем с того знака, который отвечает за сковывание, связывание и подавление воли.

Я несся во весь дух, надеясь только на то, что не упрусь за очередным поворотом в глухой тупик.

Продрался через колючие кусты живой изгороди и оказался на Садовой. Ушел, кажется.

Кажется, младший из Вяземских опознал мои родовые черты. Но скорее всего, просто знал, что именно он может увидеть. Я перешел на шаг. Даже в такой час Садовая была многолюдна, так что вряд ли князь, даже если меня догонит, будет швыряться в меня магией.

Да уж, сделал доброе дело. Зачем вообще ввязывался? Как бы этот отпрыск с амбициями не решил на меня охоту открыть. Понятия не имею, зачем я ему. Ну, в смысле, не я, а Демьян Найденов. Но, видимо, не просто так его уста тоже замкнули «вороньим граем».

Я поболтался по улице еще пару часов. Послушал уличных музыкантов, прибился к развеселой компании с гитарой, которая свернула в подворотню Вяземской Лавры. Бросаться в бега из–за несостоявшейся стычки с Вяземским я был не намерен.

В переулке рядом с моим домом была тишина. Только изредка раздавались неразборчивые возгласы мертвецки пьяного бродяги, которому, кажется, казалось, что он ведет философский диспут и очень остроумно аргументирует свою точку зрения.

Толкнул дверь в контору.

Она скрипнула и открылась. Внутри было тихо. Я осторожно переступил порог и осмотрелся.

Наверное, если бы вещей здесь было побольше, то царящую здесь обстановку можно было бы назвать «разгром». Стул был сломан просто всмятку, похоже, тот парень, который на него упал, был настоящим тяжеловесом. Рядом с нарами темнело здоровенное темное пятно. В самой середине комнаты — обломки досок. Один ящик разломали, а содержимое… Я подошел ближе. Среди останков ящика валялось несколько на вид старых и потрепанных книг. Я поднял одну. Черная кожаная обложка, желтоватые страницы. Вместо букв — непонятные кривульки. На обложке никакого заголовка, на титульном листе — тоже кривульки, но побольше. Взял вторую книгу. Такая же история. Видно, что книга другая.

Ничего не понимаю. Это какая–то неизвестная тайнопись? Поднял третью книгу. Бездумно пролистал.

Эта история с контрабандой затевалась ради тайной торговли книгами?

Кажется, с ними что–то не так, с этими старинными на вид фолиантами. Но что именно — при таком свете непонятно. Я вернулся к двери и задвинул засов. Поправил сползшее одеяло. Щелкнул пальцами, запуская «светляка».