Князь Никто

Я поблагодарил Вилима и вернулся обратно в подвал. Совершив некоторое усилие над собой, я смог, наконец–то, заставить себя снова погрузиться в книги. Пролистав большинство описанных заклинаний, отводящих глаза, я пришел к следующим выводам.

Во–первых, каждое из них четко относилось к одному из типов — сокрытие, подмена или мимикрия. Если заклинание скрывало, то нейтрализовать его было проще всего, и для него уже придумали просвечивающее противодействие. С подменой и мимикрией было немного сложнее. Или даже много сложнее. Никакого общего принципа в обходящих или противодействующих заклинаниях не было. Отмена одного была побочным эффектом какого–то другого, цель которого была совсем не в этом. С мимикрией вообще темный лес. Вязь мимикрии была очень сложной, сам эффект при этом почему–то слабее, как будто всего лишь косметическая маскировка. Но зато и обходных путей в такой защите найти было почти невозможно, разве что подбором слабых знаков случайны образом… То есть, усаживаться рядом и швыряться разными заклинаниями, практически наобум, в расчете на то, что одно из них может нейтрализовать мимикрию. Но какое конкретно — можно было только случайно угадать, потому что в вязи мимикрии каждый раз были разные знаки, в зависимости от того, что именно окружает место, на которое эта самая мимикрия наложена.

Я потер виски пальцами. Нет, в целом, все было понятно. Все–таки, глаголица имела свою внутреннюю логику. И при желании даже в самой сложной вязи можно было разобраться. Но мне очень затрудняло работу то, что приходилось разбираться, не пробуя ничего воспроизвести. Практика магии часто оказывалась много проще, чем теория. Вполне возможно, пошвыряйся я, например, вот в тот сундук разными заклинаниями, у меня ушло бы гораздо меньше времени…

Кстати, об этом…

Я посмотрел на часы. Было уже половина второго ночи. И за все это время меня никто ни разу не побеспокоил. Ни Вилим, с очередным приемом пищи или требованием немедленно идти спать, ни Анастасия, которая давно уже должна была вернуться!

Я вскочил из кресла и скачками понесся наверх.

— Я думал, ты уже давно уснул, — не поднимая головы, сказал Вилим. Он сидел в кресле и читал книгу.

— Анастасия еще не вернулась? — спросил я.

— Еще нет, — он покачал головой. — И меня это немного тревожит…

В этот момент в двери тихонько заскрежетал ключ. Я услышал осторожные шаги в прихожей, и у меня отлегло от сердца. Она вернулась!

— Ой, я а не хотела вас будить, думала, вы уже спите! — она сняла с головы свою клетчатую кепку и превратилась из бесшабашного мальчишки обратно в миловидную девушку. — Я не хотела, чтобы вы беспокоились, но уйти раньше никак не могла! Правда–правда! Он только сейчас отправился домой, живет здесь совсем недалеко, я его до парадной проводила.

— Удалось узнать что–то интересное? — спросил я, опустив подробности о том, что я волновался, и что за те несколько минут, когда я понял, что уже ночь, а ее все еще нет, я успел тысячу раз пожалеть, что мы, два взрослых и умудренных опытом мужчины, отправили юную девушку одну на такое опасное, может быть, дело. Она–то, в отличие от меня, не только выглядела юной. Она по–настоящему такой и была!

— Ну… — она уселась на стул, поерзала и поставила локти на стол. — Сначала мне казалось, что он просто бесцельно бродит по улицам. Он вышел из аптеки и пошел в сторону набережной. Медленно прогулялся почти до пришвартованного ржавого парохода, потом так же неспешно вернулся обратно. Купил кулечек семечек у торговки, присел на лавочку. В этот момент я уже заскучала, непонятно даже было, зачем он ушел с работы раньше, чем собирался. Я даже чуть не пропустила момент, когда на эту же лавочку уселся какой–то тип. Наверное потому что я не сразу поняла, что они разговаривают. Они сидели на разных концах, наш аптекарь делал вид, что праздно лузгает семечки, а тот, другой, в полосатом костюме и какой–то дурацкой шляпе, как будто он куплеты на площади только что пел, просто крутил головой и по–дурацки улыбался.

— Ты слышала, о чем они говорили? — жадно спросил я.

— Почти нет, — вздохнула Анастасия. — Говорю же, поздно догадалась подойти ближе, не было похоже, что они разговаривают. Успела услышать только пару последних фраз. Полосатый сказал, чтобы он шел на Сенную сам, а аптекарь высказал недовольство, но встал и пошел.

— Они на тебя не обратили внимания? — спросил я.

— Неа, — девушка мотнула головой. — В общем, он быстро перешел мост, прошел по Конному переулку, а потом свернул направо. Он еще когда по Конному шел, мне как–то не по себе стало. Я уж было подумала, что он в мою усадьбу идет. Глупо, да, понимаю. Но шел он в ту же сторону, мысль как–то сама собой и появилась. В общем, он свернул, а потом снова свернул, в темную и замызганную подворотню, Там темень и вонь ужасная, меня чуть не стошнило. И чуть его из вида не потеряла, потому что там настоящий лабиринт!

— Вяземская лавра? — спросил я.

— Не знаю, там на входе написано не было, — огрызнулась девушка. — Это если выйти из Конного, свернуть направо, потом обойти площадь, перейти рельсы, и потом…