Князь Никто

— Да, все верно, это она и есть, — кивнул я. — Что было дальше?

— Он остановился у какого–то вонючего бродяги, наклонился и что–то спросил шепотом, а тот ответил, тоже шепотом, — Анастасия махнула рукой, будто показывая дорогу. — В общем, он пошел туда, потом свернул… Ой, наверное, если меня туда еще раз привести, то я дорогу найду, но все повороты вот так на память не вспомню. В общем, там кирпичный дом низкий, и на нем — большие ворота. Он подошел, постучался. Я как–то приуныла слегка, мне в чужой дом страшно забираться, если честно… И тут ему дверь открыли. Там такой был человек невысокий, вертлявый, очень болтливый и с усиками такими… дурацкими. Но одет не как бродяга, у него костюм черный, как ворона… Ой, прости, — щеки девушки слегка покраснели, она чуть–чуть втянула голову в плечи.

— Похож на Волынина, — сказал я задумчиво.

— На кого? — переспросила девушка.

— Да, неважно, — я махнул рукой. — На одного чиновника.

— Ну да, на чиновника он похож, это точно, — Анастасия быстро покивала. — Он многословно так его приветствовал, потом запустил внутрь и дверь закрыл. Я сначала приуныла, потом попыталась в окно что–то рассмотреть, но какое там… Окно одеялом что ли занавешено… В общем, я решила, что стоять у двери — глупая идея и решила обойти этот дом. Там он правда в одном месте стыкуется с другим домом прямо углом, не пролезть. Пришлось и его обходить. А там после арки глухой дворик. И дверь только одна. Я подергала, а она открыта. Зашла внутрь. Там темно было совсем, держась за стены пробираться пришлось. И лошадь! Нет, вы представляете! Там лошадь прямо в доме! Она заволновалась, когда я на нее налетела. Думаю, все, сейчас меня точно поймают! Но нет. Прикрикнули откуда–то, мол, да успокойся ты, кляча старая. И все. А вот дальше мне уже было хорошо все слышно. И даже видно.

— Волынин встречался с аптекарем в моей труповозной конторе? — пробормотал я.

— В общем, он ему говорит, что через три дня нужно все устроить, — продолжила рассказ Анастасия. — Нет–нет, не перебивайте, а то я могу что–то забыть или перепутать. Через три дня, ага. Аптекарь тогда возразил, что, мол, маловато три дня, он еще неделю может держать его на крючке, а если раньше дело сделать, то денег получится меньше. Тогда усатенький начинает очень таким сладким голосом намекать аптекарю, что его дело здесь вообще десятое, и раз ему сказали, три дня, то обсуждать это — не его еврейское дело. Он повздыхал, но согласился. Спросил только, будет ли там какая–нибудь защита. Да, вроде бы именно так… Как я поняла, он опасался, что когда тот, кого они ни разу не назвали, будет сопротивляться, ему может первому прилететь, и это его нисколько не радует. Тогда голос усатенького стал еще слаще, и он спросил, как аптекарь относится к каторге. И еще — как поживает его мамаша. В общем, неприятный такой тип на самом деле, мне прямо ужасно не понравился. Мне даже аптекаря в какой–то момент жалко стало.

— А еще кто–нибудь там в это время был? — спросил я.

— Не знаю, — девушка дернула плечиком. — Там большая комната, но лампа очень слабая, было видно только то место, где они сидели.

«Наверное, труповозную контору уже кому–то передали, — подумал я. — Когда обнаружили, что трупы никто не убирает…»

— Потом он его выпроводил, — Анастасия набрала в грудь воздуха. — Ну, этот с усиками нашего аптекаря. А я настолько осмелела, что просто проскочила через большую комнату по стене, открыла дверь и выскочила следом. Кажется, Волынин меня даже заметил. Ну, или может не совсем меня, просто какое–то движение. Но я уже снаружи была, не стала оставаться и смотреть, как он себя поведет дальше.

— А потом аптекарь домой пошел? — спросил я.

— Неа, — Анастасия мотнула головой. — Он вышел из этого вонючего лабиринта, закурил. У него еще руки дрожали, я по огоньку видела. А потом пошел вроде как обратно вдоль площади, но остановился возле распивочной со стоячими столиками. Заказал себе кружку чего–то и подозвал мальчишку. Дал ему монетку и что–то на ухо прошептал. Мальчишка убежал, а этот ждать остался…

Глава 22. Кое–что о помощи, которую не просят

Анастасия встала и походила по комнате, будто вторая часть истории тревожила ее гораздо больше, чем первая. Она налила себе воды из графина, сделала несколько глотков, поставила стакан на место и вернулась на свой стул.

— Он ждал недолго, минут, может, десять, я не засекала, — Анастасия сцепила пальцы в замок, и несколько раз стукнула сцепленными ладонями по столу. — А потом к нему подошел такой… такой… длинный, тощий, с жутким каким–то лицом, шея замотана длинным шарфом, а на голове — беретик. Я сначала думала, может картуз… ну кто может носить берет на Сенной площади? И вроде выглядит как–то глупо, но от него прямо мороз по коже.

Девушку явственно передернуло. Она втянула голову в плечи, в глаза — искорки пережитого испуга.