Князь Никто

— Ужасно шумная, — сказала Анастасия, выбираясь из–под днища. Когда она вообще успела туда залезть?! — Как паровой трактор. Она даже на ходу, надо только почистить и смазать.

— Даже ворота за эти годы проржавели, а с этой телегой ничего не случилось?! — Вилим похлопал машину по запыленному глянцевому борту.

— Ага, — нос девушки был измазан пылью, зато лицо светилось абсолютным счастьем. — Это «Сильфида», самоходная карета Афанасия Демидова. Он ее для своей невесты собрал, а она прямо со свадьбы сбежала. И он ее бросил тогда и больше никогда не заводил. И другим не позволил.

— Она на паровом двигателе работает? — спросил Вилим, поворачивая вычурную ручку на дверце кареты. Та поддалась, хоть и с небольшим скрипом. Внутри были красные кожаные кресла.

— Ага, — снова ответила Анастасия. — Тут есть кое–что странное, пока не пойму, что именно…

— Выехать на таком на улицы Петербурга — это произвести настоящий фурор, — хмыкнул я. — У Императора автомобиль поскромнее будет.

— Это если нас вообще заметят, — Анастасия хихикнула. — Но на самом деле, если уж и выбирать машину, то… Нет, с ней и правда что–то не так!

— Сломана? — спросил я.

— Нет… — девушка нахмурила лоб. — Просто в ней есть какая–то… Не знаю. Может, магия? Или алхимия какая–то. Надо будет ее разобрать и посмотреть!

— Демидов не смог бы построить магический автомобиль, — сказал я. — Он же не был дворянином.

— Зато у него вроде как был сердечный дружок–приятель из Голицыных, — Анастасия скривила гримаску. — Мог и подсобить. Правда, потом невеста как раз с ним и сбежала…

— Кто–то из Голицыных женился на простолюдинке? — удивился я. При упоминании Голицына больно кольнуло сердце. Моя невеста тоже, получается, сбежала к Голицыну…

— Так она и не была простолюдинкой, — хмыкнула Анастасия. — Это была баронесса Маргарета Розен.

— Ах вот это какая история… — я усмехнулся. Эту семейную байку Иоанн мне даже рассказывал. Правда, не уточняя, что его прадед красавицу Маргарету отбил у кого–то из Демидовых. Демидовы в его истории вообще не фигурировали. Зато была дуэль с Долгоруким, посмевшим критиковать акцент девушки, было бегство и тайное венчание, потому что родня была против этой курляндской выскочки. И то, что она была невероятно красива, никак суровые родительские сердца не согревало.

Я вдруг понял, что у меня дрожат пальцы. Упоминание Голицына всколыхнуло целую бурю воспоминаний о тех днях, когда мы еще были лучшими друзьями. Я доверял ему как себе. Или даже больше, чем себе. Иоанн был хладнокровный и рассудительный, его советы всегда были точны и своевременны. Проклятье… В горле встал колючий ком, глаза предательски защипало.

— Сегодня как–то особенно жарко, — сказал я. — Давайте я быстро пробегусь до Сенного рынка, принесу нам чего–нибудь прохладительного…

Я выскочил из каретного сарая до того, как Вилим или Анастасия успели мне что–то ответить. По открытым воротам забираться стало еще проще, так что я почти взлетел на крышу и соскользнул по клену с другой стороны в считанные секунды.

Шел я стремительно, почти бежал. Не хватало еще разрыдаться от избытка чувств…

Сбавлять шаг и замечать окружающую реальность я начал уже когда почти вышел на Сенную площадь.

Я остановился и перевел дух. Почувствовал, что надо выпить чего–нибудь крепкого. Подавил это сиюминутное желание. Огляделся.

Торговый день был в самом разгаре. Палатки, лотки, прилавки, уличные зазывалы, торговцы вразнос, продавцы всякой снеди с тележками. И здесь же — возы сена и дров, лошадники, телеги и фургоны.

Я свернул налево, лавируя по расставленным прямо на тротуаре столикам и бочкам, выполняющим роль столиков. Большинство едальных и питейных заведений уже работали, но не сказать, чтобы среди дня здесь было много посетителей. Торговцы, из тех, что поуспешнее, заскакивали перехватить кусок пирога и кружечку пива. Домработницы в строгих форменных платьях и фартуках иногда позволяли себе рюмочку ликера на сэкономленные на покупке зелени, мяса и овощей деньги. И прилично одетые юноши, род занятий которых можно было определить разве что по нервно косящему взгляду. Впрочем, возможно это были вовсе не мошенники, а сбежавшие с занятий студенты…

Я засмотрелся на девушку в клетчатом платье, которая лениво пощипывала струны гитары, и налетел на какого–то прохожего.

— Смотри, куда прешь, дохляк! — прохожий с силой толкнул меня в сторону, и я чуть не угодил под колеса тележки торговца сушеной рыбой. Но вот голос прохожего я узнал. Как и его самого. Это был князь Вяземский. Я спешно опустил лицо и пробурчал неразборчивые извинения. Но на меня он уже не смотрел, все его внимание было поглощено общением с женщиной, которая шла рядом с ним.

Дама была похожа на учительницу из школы благородных девиц. Несмотря на теплую погоду, она была одета в глухое длинное черное платье, волосы ее уложены в идеальную высокую прическу, которую венчала черная же шляпа с вуалеткой. Она была значительно старше князя, но на родственницу при этом не похожа.

Они прошли мимо меня как мимо пустого места, продолжая увлеченно общаться.