Князь орков

— Тогда позвольте сказать вам, князь, — торжественно заявил Ортмар фон Бут, — что мы с моими людьми будем рядом с вами в минуту опасности. Когда-то существовал союз между карликами и эльфами, и теперь этот союз будет возрожден. Или вам кажется, что пара острых секир при численном превосходстве орков вам не понадобится?

Лорето одарил его долгим испытывающим взглядом. Наконец его бледные черты озарила улыбка, и спонтанным выражением его чувств стала протянутая Ортмару рука.

— В таком случае позвольте приветствовать вас, брат, — промолвил он. — Народ карликов часто поносят из-за его жадности и стремления к наживе. Но имя Ортмара фон Бута будут отныне прославлять за храбрость и бескорыстие, с которыми он пришел на помощь этому миру. Если бы смертных вроде вас было больше, друг мой, эльфы не стали бы покидать амбер.

— Благодарю вас, князь, — поклонившись, ответил сын Ортвина, поэтому Лорето не заметил хитрой ухмылки, промелькнувшей под его бородой, в то время как правая рука карлика пожимала изящную руку эльфа.

Они все еще были пленниками кладовой: Раммар и Бальбок, свисавшие с потолка вниз головами, и Корвин, прикованный к стене темницы.

Изуродованный, покрытый множеством кровоточащих ран, охотник за головами производил жалкое впечатление, и, казалось, в живых его удерживала только ненависть. Он неутомимо дергал цепи, не замечая того, что металлические пластины вокруг его запястий впиваются от этого в плоть все глубже и глубже. Он постоянно ворчал себе под нос, предвещая своим мучителям смерть и вечное проклятие.

— Да свершится суд мира над этими проклятыми орками! Да поглотит яма Курула все это отродье до единого! Клянусь, если я когда-нибудь отсюда выберусь, этот ублюдок Грайшак умрет от моей руки…

Раммар и Бальбок озадаченно переглянулись. Поскольку они висели вниз головами уже довольно долгое время, их лица приобрели темный цвет, а из носов капала густая орочья кровь. В таком положении им было довольно трудно собраться с мыслями, но идея отплатить Грайшаку за предательство была неплоха.

Братья еще не переварили тот факт, что в их жилах течет благородная эльфийская кровь. Для орка это было неслыханно — наверное, поэтому Грайшак готовил им такой позорный конец, а именно — быть съеденными своим братом, орком, несмотря на омерзительный вкус. С какой охотой Раммар и Бальбок приняли бы разоблачения колдуна за пустую болтовню, но факты — упрямая вещь, ведь им действительно удалось открыть те ворота, запертые сотни лет…

— Раммар? — спросил Бальбок, а Корвин в это время продолжал возмущаться.

— Что?

— Так мы все-таки орки — или нет?

— Что ты имеешь в виду, дурья башка?

— Ну, если верно то, что говорит колдун, то мы не орки, а эльфы, разве нет?

— Скажи-ка, что у тебя в голове? Вонючая куча шнорша? Конечно, мы орки и никто другие! Ты ведь слышал, что сказал колдун: это Темный Эльф сделал нас теми, кто мы есть.

— Понятно, — пробормотал Бальбок, но по его длинному лицу было видно, что это далеко не все, что его занимает.

— Ну, что там еще? — нетерпеливо спросил Раммар.

— Ну, я… — Бальбок умолк; он не осмеливался выразить свою мысль.

— Ну, говори уже; когда повара Грайшака начинят нам пуза луком и чесноком, будет слишком поздно.

— В принципе, это совсем не важно, — сказал Бальбок. — Дело только в том, что я…

— Что еще?

—..что у меня уже не раз возникало чувство, что мы оба немного не такие, как остальные в больбоуге, — прошептал он, боясь, что его подслушают.

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, когда мы еще были маленькими? Все молодые орки шли охотиться на троллей, и только мы должны были оставаться в больбоуге. Или когда все получали свой первый шрам, нам нанесли сразу два? Или когда…

— К чему ты клонишь? — строго спросил Раммар.

— Может быть, — сказал Бальбок, — остальные давно уже догадывались, что с нами что-то не так. Что мы другие, я имею в виду.

— Ну и бред! Правда, брат, ты столько всякой чуши наговорил за время нашего путешествия, но это уже чересчур. Мы орки — и дело с концом. Ничего другого я и слышать не желаю.

— А… если я тебе скажу, что я знаю это?

— Что ты знаешь — что?

— Я знаю твою тайну, — произнес Бальбок.

— Да какую еще тайну? — Раммар делал вид, что не понимает, а сам принялся нервно раскачивать цепь.

— Я всегда это знал, — признался Бальбок. — Вообще-то я не хотел тебе этого говорить, но поскольку жить нам осталось недолго…

— Что за тайна? — громче сказал Раммар; заговорщицкий шепот брата сводил его с ума.

— Я знаю, что ты не такой, как остальные орки, — тихо признался брату Бальбок. — Я знаю, что ты… что ты не ешь человечины.

— Кто такое сказал? — залаял Раммар.

— Я наблюдал за тобой. Всегда, когда подают человечину, у тебя либо нет аппетита, либо ты берешь себе другую еду — вот, например, как после битвы с северными варварами.

— Ты, отвратительный, жалкий, лживый… — принялся возмущаться Раммар, но потом передумал. — И давно ты это знаешь? — осторожно поинтересовался он.

— Всегда знал.

— И кому ты об этом рассказывал? Может, уже весь больбоугзнает, а?