Князь орков

Рурак выждал, пока жрица окончательно придет в себя. А затем схватил свой жезл, поднялся с алебастрового трона, спустился по ступенькам и угрожающе навис над Аланной.

Она уставилась на него широко открытыми глазами, вспоминая и вновь осознавая те страшные вещи, которые произошли за последние часы перед тем, как она упала в обморок. Вспомнила она и о том, что собирался сделать Рурак. Хотела что-то сказать, но из-за кляпа смогла только сдавленно замычать.

— Вы, наверное, спрашиваете, что здесь происходит, — предположил колдун, делая костлявой рукой движение, охватывающее тронный зал; так же, как и в сокровищнице, над тронным залом высился высокий купол, у стен стояли почерневшие статуи, а темнота по ту сторону окон заставляла предположить, что ночь уже наступила.

С купола капала та самая вязкая черная масса, которая встречалась Аланне и ее спутникам в других местах цитадели, а в центре круглого зала находилось такое же круглое отверстие, окруженное невысокими перилами, и через это отверстие падал луч голубого света, источник которого находился в самом высоком месте потолка-купола.

Это был тот самый луч света, в котором висела эльфийская корона. Тронный зал, как определила Аланна, находился прямо над сокровищницей, как и описывал Фаравин, а отверстие в полу вело прямо к золоту и драгоценным камням…

Аланна оглядывалась по сторонам до тех пор, пока Рурак насмешливо не расхохотался.

— Вы правы, эльфийская священнослужительница. В древние времена это было место радости и счастья, мира и справедливости. Часть меня хорошо помнит это. Что касается счастья и радости, то я не уверен — но мир и справедливость вновь воцарятся здесь, как только Маргок вернется в мир живых.

Аланна не могла больше сдерживаться. Пытаясь избавиться от пут, она протестовала изо всех сил, но вновь не смогла произнести ничего, кроме нескольких глухих звуков.

— Вы чувствуете его присутствие? — спросил Рурак. — Его дух здесь. Все, что ему нужно, чтобы вырваться из заточения, когда-то навязанное Фаравином, это жизненная энергия эльфа благородного происхождения. Или эльфийки. Когда я увидел вас, Аланна, то сразу понял, что вы просто созданы для этой задачи. В тот миг, когда вы оставите на этом алтаре свою жизнь, вернется тьма, чтобы повести к победе силы Хаоса.

— Мхм, — снова повторила Аланна, отчаянно мотая головой. Рурак захихикал и жестом подозвал нескольких орков, прежде державшихся в тени. Они подошли, схватили Аланну и грубо расхохотались. Аланна сопротивлялась, насколько могла — связанной и с кляпом во рту, ей нечего было противопоставить этим чудовищам.

— Хорошо держите ее, жестокие мои друзья, — сказал Рурак файхок'хай, а затем вынул из-под накидки кинжал, клинок которого был таким же изогнутым, как и кинжалы эльфов, только совершенно черным. — Как только взойдет луна, придет время возвращения Маргока, и мы все будем тысячекратно вознаграждены за свою верность.

Орки засопели; если бы они получили возможность убивать и поджигать по мере своих потребностей, это было бы для них достаточным вознаграждением. Взгляды, которые бросала Аланна на своих мучителей, были исполнены отвращения.

— Не смотрите так на моих помощников, — предупредил ее Рурак, — потому что они больше похожи на вас, чем вы думаете. Происхождение у эльфов и орков одно, и когда Маргок вернется, он продолжит то, что начал: не останется эльфов, орков, людей, карликов и гномов, все сольются в одну-единственную расу, которая будет бродить по Землемирью и повиноваться своему темному Повелителю…

С отчаянной силой Аланна сумела выплюнуть кляп.

— Нет! — в ужасе воскликнула она. — Вы не имеете права этого делать! Это означает конец всему!

— Вот именно, — сказал Рурак и начал бормотать формулу призыва, от звуков которого по спине пробегал холодок…

И вдруг за стенами тронного зала раздался громкий крик, послышался торопливый топот сапог, и ночь, только что царившая по ту сторону высоких окон, осветилась трепещущим светом огня.

— Что здесь происходит? — строго закричал Рурак, глядя на файхок'хай. Ответа он не получил, зато распахнулись створки дверей в тронный зал, и появился не кто иной, как Грайшак. Орк со стальной пластиной торопился, высокомерная уверенность исчезла с его лица.

— Учитель! — закричал он так громко, что по огромному залу разнеслось эхо. — О великий волшебник, послушайте меня!

— Что? — недовольно спросил Рурак. — Как ты осмеливаешься мешать мне именно сейчас, ничтожный ты червяк?!

— Я червяк, я знаю, — заверил его Грайшак, бросаясь перед колдуном на колени. — Не браните меня, о великий учитель, хотя я принес плохие новости.

— Плохие новости? О чем ты говоришь?

— Цитадель подверглась нападению.

— Нападению? — Колдун отбросил капюшон мантии, обнажая лысый шишковатый череп, кожа на котором местами подгнила, и проглядывали оголенные кости.

— Это эльфы и карлики, — сказал Грайшак и голос его задрожал. — Под покровом темноты они прошли Великие Врата и внезапно оказались прямо у цитадели.