Князь Путивльский

Мы с царем Иваном Асенем садимся возле костра, разведенного слугой. Пламя с треском пожирает сухие ветки и плавно колышется между нами. Красноватые отсветы перемещаются по лицу царя и словно меняют на нем маски. Слуга подает нам бронзовые кубки с вином и глубокие чашки с кусками жареного мяса и ломтями хлеба. Мы взяли несколько баранов в деревне, что была по пути. В этих краях коров держат мало, предпочитают коз и овец. Баранов, разрубив на несколько частей, запекли на вертелах над кострами и поделили между воинами. Мясо плохо пропеклось и пропахло дымом, но мы с утра не ели, так что с жадностью набрасываемся на него. Я по привычке, перенятой у кочевников, отрезаю куски ножом перед губами. Болгары и русичи режут мясо на мелкие куски на тарелке или рвут руками.

— У половцев научился? — спрашивает болгарский царь, который так не умеет.

— У аланов, — отвечаю я. — Командовал отрядом аланов у Ласкариса.

— Говорят, он создал сильное государство, — закидывает Иван Асень.

Я понимаю, к чему он клонит, и начинаю рассказывать, что такое централизованное государство, регулярная армия, налоговая система, предпринимательство и торговля, церковь и просвещение. Объясняю, кому надо свернуть головы, а кого поощрить, чтобы создать сильное царство. Заодно просвещаю на счет богумилов — болгарских антисистемщиков, — которых он привечает:

— Я понимаю твое желание быть независимым от Константинопольского патриарха и Папы Римского, но с этими ребятами ты попадешь прямехонько в ад. Хочешь быть независимым, заведи собственного патриарха, который будет служить только тебе, и держи его в узде, не давай набрать силу, иначе будешь иметь те же проблемы, что и латинские государи. Но сначала создай армию, дисциплинированную, хорошо обученную и вооруженную. Кто силен, у того и патриарх.

А патриарх у болгар будет, как и у русичей. Это я точно знаю. Только не помню, при каких царях они появятся.

Подходит один из помощников Ивана Асеня и докладывает, что появились первые перебежчики. Это в основном болгары, проживающие в окрестностях Адрианополя.

— Отобранные стрелы и арбалетные болты складывайте отдельно, — приказываю я. — Они нам пригодятся сегодня ночью.

— Все-таки нападем на них? — спрашивает царь Иван Асень.

— Зачем?! — произнес я. — Пусть латиняне и ромеи нападают друг на друга, а мы трофеи соберем.

Во второй половине ночи два наших отряда выдвигаются на исходную позицию. Я веду лучников и арбалетчиков, царь Болгарии — копейщиков. Луна зашла, стало темно. Воины часто спотыкаются, пересекая межи, сложенные из небольших камней. Я не боюсь, что шум привлечет внимание противника. Всю ночь наши только тем и занимались, что привлекали внимание, не давали врагу расслабиться. Уверен, что латиняне выставили усиленные караулы, а те, кто спит, делают это в полглаза, облаченные в доспехи, чтобы сразу вскочить на ноги и вступить в бой. Если прочитали подметное письмо, то союзников опасаются не меньше, чем нас. Ромеи, как сообщили перебежчики, в большинстве своем спят безмятежно. Они поверили, что мы выпустим их живыми. Всего лишь надеются сберечь оружие и доспехи, если удастся вырваться. И то, и другое куплено на свои кровные. Жалко потерять.

Приведенные мною лучники и арбалетчики занимают позицию в тылу врага, рядом с лагерем ромеев, готовятся к стрельбе. У них по несколько ромейских стрел или болтов. Болты длиннее тех, которые используют мои дружинники, и не могут быть вставлены в прорезь гайки, но нашим арбалетом выстрелить их можно. С дистанции метров пятьдесят-семьдесят в кого-нибудь да попадут. Остальное доделают болгары, у которых арбалетные такие же, как у ромеев и латинян, не имеют прорези в гайке и натягиваются вручную или с помощью крюка на ремне, надетом через плечо наподобие портупеи. Я на этот раз взял монгольский лук. Дистанция маленькая. Авось попаду. Я отправляю посыльного к царю Ивану, чтобы известить, что мы на месте, ждем его действий.

Со стороны противоположной той, с какой находится лагерь ромеев, отряд пехотинцев, приведенный Иваном Асенем, атакует лагерь латинян. Болгары подкрадываются тихо, но дозорные замечают их и поднимают тревогу, стуча мечами по щитам и громко крича. В лагере латинян раздаются команды, бойцы занимают позиции. Костры латиняне потушили, так что мне видны только суетящиеся темные тени.

В одну из них я и стреляю, тихо скомандовав своему отряду:

— Начали.

Наши стрелы и болты летят в сторону вражеского лагеря. Сперва их не замечают, потому что все внимание отдано атакующим болгарам. Судя по крикам и звону оружия, сражение идет нешуточное. На самом деле нападает всего сотня копейщиков. Остальные спокойно спят в лагере, чтобы завтра быть свежими, готовыми к бою. Проснулись и ромеи. Они тихо переговариваются, прислушиваясь к шуму в лагере латинян. Наверное, решают, не пора ли сдаваться? Уверен, что сейчас очередная группа ромеев направилась по створу из костров. Лучше потерять оружие, чем жизнь. Постепенно бой затихает. Латиняне еще кричат ругательства и проклятия вслед отступившим болгарам.