Князь С. Н. Трубецкой (Воспоминания сестры)

В-пятых — если нужно, патриотизм, возвращение через Болгарию со скандалом.

В-шестых- опять "отеческое попечение". Хочу ехать в конце будущего августа и вернусь в половине сентября — через Киев: устройте нам встречу. Экскурсии Общества разрешены нашим уставом, вся штука в возможном удешевлении. Сведущие люди говорят, что нам удешевят наверное. Как тебе нравится этот план?"

Приложение 22.

Письмо к брату Евгению, январь 1903 г.:

"Имею сообщить тебе много любопытного… Во-первых, получив предложение выбрать кураторов, мы окончательно и навеки их провалили. Отчасти могу приписать это себе. Я понял, что Совету наступил момент победить и заставить себя уважать, и нашей компании удалось добиться своего. В результате, мое предложение прошло единогласно, а по предложению Хвостова, Совет отправил в Петербург ректора, который представил министру наше общее решение. И министр согласился… Этого мало: в замену кураторов Совету предоставляют избирать комиссию со своим собственным председателем для заведования студенческими делами, комиссию в состав которой входит ректор: это учреждение фактически существует у нас уже полтора года и теперь получает санкцию специально для Московского университета. Вместе с тем специально для него будут нами переделаны правила для студентов. При свидании расскажу тебе чрезвычайно любопытные подробности. Наши мотивы следующие: 1) фактическое существование названной комиссии: учреждение кураторов было бы проявлением неодобрения и недоверия к нам; 2) чрезвычайно успешное развитие студенческих внекурсовых организаций: одно мое общество — около 800 членов — в своих 10 секциях занимает 20 профессоров и приват-доцентов, при чем заседания происходят почти ежедневно. По примеру нашего Общества возникают медицинское, художественно-литературное, касса взаимопомощи и т. д.; 3) для курсовых совещаний остаются лишь вопросы политические или суд над отдельными представителями университетского и общего начальства, суду не подлежащими; 4) в кураторы никто не пойдет, потому что все заняты, и "отеческое попечение" и без кураторов процветает; 5) nomen ipsum curatorum apud professores odiosum est. (Оказывается, профессора встретились с Его Величеством, который тоже находит это название весьма неудачным).

Слава Богу, министерство наше положительно много разумнее и благонамереннее всех предшествовавших, почему оно вняло нашей просьбе, вникнувши в дело. Мы объяснили, что с нашей стороны было не ослушание, а, наоборот, действительное "попечение". В результате нам дают денег на экскурсию!"

Приложение 23.

Письмо С. Н. к Б. Н. Чичерину:

"Не стану оправдываться перед Вами за раздел Китая. Грешен, но ничего не могу поделать, — уж очень я терроризирован. Сам знаю, что его не поделят, но знаю и то, что оттуда не уберутся, не уйдут, отступления нет или, что то же, его не будет. И создается невозможное- положение, начнется страшная борьба с монголами на всё грядущее столетие, борьба, в которой мы еще более одичаем и осамодержимся. Я не понимаю, как этого не будет: Китай больше не может спать, не может не вооружаться, разве это трудно? Ведь Япония доказала, что это легко, ведь оружия и теперь в Китае множество. Надо только, чтобы китайская армия стала немножко приличнее, чтобы три или четыре китайца могли побить одного из нас, вот чего я боюсь, и чего можно бояться. Надо быть пророком, чтобы этого не бояться, ибо по естественным соображениям это слишком возможно.

Как делить Китай, и возможно ли сделать это теперь? Это вопрос другой, я думаю, что раздел возможен теперь или никогда, но обсуждать проект раздела — занятие бесполезное, ввиду того, что раздела не будет — на это у государственных людей Европы не хватит ни мудрости, ни энергии, а "политику открытых дверей", которая окончательно разбудит и вооружит зверя, ему навяжут непременно. Для меня вопрос ставится так: может ли Россия, может ли Европа бороться с Китаем? Если нет, то наша историческая судьба предрешена во-первых, в Азии, а затем по этому самому и у себя дома. Вот тяжелая мысль, которая меня угнетает, и я крайне желал бы убедиться, что тревога моя смешна и напрасна".

Приложение 24.

Письма С. Н. к жене с дороги и во время пребывания в Греции:

"Очень тоскую. Вчера вечером лег опять в 9 час. один в огромном купе с С. Глебовым (С. Глебов, родной племянник С. Н., студент.), которого на ночь взял к себе. Днем опять больше сижу у себя. Молодежь веселится по-детски: поют песни и по очереди бегают править паровозом под руководством машиниста и снимают его из маленьких кодаков. От всего в восторге, и всем довольны. Иван от меня не отходит и смотрит за мной, как нянюшка. Сегодня остановка в Курске. Нам устроили громадный зал и отличный завтрак за 50 коп. с персоны, тут только я понял, как нас много вместе, и как много хороших студентов. Держат себя замечательно сдержанно и прилично. Левушка (Лопатин) совсем поражен, Н. В. Давыдов в восторге".