Князь (СИ)

— Однако должен добавить, что я действительно являюсь князем. Великим князем. Я это титул вполне заслужил своими делами и ношу его по праву и ваше мнение мне, честно говоря, глубоко безразлично, признаете вы его или нет. Я иностранец и не являюсь поданным короны. Волею судьбы я оказался в Пермской губернии, причём, вышло так, что моя лодка перевернулась, я получил бортом по голове и потерял сознание. Очнулся я на песчаной косе, ко мне приближались неизвестные люди. Так представьте себе, вместо того чтобы помочь попавшему в беду дворянину эти неизвестные, вместе с которыми был также хозяин тех земель, избили меня ногами, потерявшего все силы. Потом связали и повезли в поместье некоего Сергея Игоревича Луцкого. Там не спрашивая и не давая возможности сказать кем, я являюсь, был признан как местный крестьянин, который входил в какую-то неизвестную мне банду и был приговорён к двадцати ударом плетью. Я не мог сообщить кто я, так как у меня был кляп и я постоянно бы связан, а когда у меня вытащили кляп и вставили деревяшку перед экзекуцией я не успел ничего сказать, — говоря я расстегнул рубаху и скинув её повернулся спиной к слушателям. Одна дама от вида моей спины охнули рухнула в обморок, её спутник не успел поддержать свою даму. — Я был в сознании, когда меня были. Именно от этих верёвок у меня остались грубые шрамы на руках и на ногах, последние вы не видите. Что сделали с моей спиной, вы уже лицезрели. Я князь, я дворянин. Моя кровь бурлила от той ненависти, что я испытывал к местному помещику и его людям. Когда вытащили деревяшку, я не стал ничего говорить. Просто не имело смысла, так как я решил, что все кто присутствовал при казни, умрут от моих рук. В жилах моих вен течёт кровь многих предков, которые прославились как жестокие воители, все они всегда раздавали долги. Для нас это священно. От наших рук даже умирали короли и цари, когда он были нашими врагами. Моя кровь тоже бурлила, требуя мщения. Я смог освободить одну руку, кровь из ран ослабили верёвку, позволяя мне это сделать…

Накинув рубаху и облокотившись локтём о стойку, я спокойно рассказывал, как пережидал в лесу, пока заживут глубокие раны на моём теле и как вернулся в поместье. Дама, которую подняли с пола, опять хлопнулась в обморок, да и двум мужчинам поплохело от моих подробных рассказов как поместье превратилось в одну общую могилу, как я расправился с охотниками и как воздал должное Авдею и помещику.

— … а помещик слабаком оказался. Три удара и умер от разрыва сердца. В штаны наложил и умер со страху. Авдей и то покрепче был. После того как месть свершилась и подонки получили своё, я забрал лодку, трофеи и отплыл вниз по реке пока не сел на почтовую карету и не встретил вас. Там уже мелочь, не требующая уточнения. Фальшивки я сделал во время плаванья. Не думал, что они мне особо понадобятся. Мои планы были добраться до Питера и отплыть ближайшим рейсом во Францию или Англию. Ваша страна мне не понравилась. Негостеприимная, знаете ли.

Молча слушавший до этого ротмистр разлепил плотно сжатые губы и спросил:

— То есть вы признаете, что убили дворянина Российской Империи и его людей?

— Да, — просто сказал я.

— Вы задержаны по обвинению в производстве фальшивок. По убийству дворянина Луцкого и его людей будет произведено расследование.

Тут я натурально заржал, по моим щекам покатились слёзы. Отсмеявшись, я платком вытер слёзы и, всхлипывая, сказал:

— Право батенька, насмешили, так насмешили. Вы бы человек двадцать привели, я бы тогда ещё поверил, что вы меня действительно задержать хотите. Но втроём, на меня. Поверьте, это очень смешно. За подобную шутку, я вас даже убивать не буду, да и смысла в это не вижу, вы при исполнении и претензий к вам у меня нет, так побью слегка.

— Взять, — жёстко скомандовал ротмистр и сам двинулся вперёд.

Оба жандарма приёмами рукопашного боя не владели и быстро разлеглись у меня под ногами. А ротмистр молниеносно извлёк саблю. Почему-то ни у кого из жандармов не было при себе пистолетов. Вон у поручика и то был… Двуствольный.

Наклонившись, я достал из ножен поверженных жандармов сабли, и с двух рук прокрутил 'Дуновение ветра', отчего нахмурившись, ротмистр, сделал пар шагов назад, а Андрей, который продолжал стоять рядом с портье истуканом открыл от восхищения рот.

Спокойно дойдя до ротмистра, то упрямо склонив голову, ждал меня, я отбил выпад, хиленькая работа надо сказать и плашмя второй саблей вырубил его. Как только старший жандарм рухнул на пол, я отбросил сабли, которые зазвенели по полу клинками п подойдя к стойке надел куртку и препоясался, поправив шляпу. Подхватив сумку, я посмотрел на поручика и окликнул его:

— Андрей… Андрей!

— Да? — посмотрел он на меня.

— Я понимаю, что вопрос мой несколько не ко времени, но ты не продать мне свою гитару, сейчас искать мне её некогда?

— Думаю, будет лучшим, если я вам её просто подарю, князь, — слегка поклонился офицер.

Отвязав от своего багажа гитару, он протянул её мне обеими руками.