Князь Света. Порождения Света и Тьмы

Ты знал меня как Стального Генерала. Я убил Озириса и сам был разбит. Принц собрал меня, и до поры до времени я снова ношу плоть. Я пришел рассказать тебе, как все было, и прямо заявить, что сделал я это не украдкой и не злодейски, но в открытом поединке и в ходе войны.

Гор

Ты правдив. Скорее чем кому бы то ни было поверю я тебе. И я не ищу удовлетворения, если было честно содеяно это в рамках войны.

А чем кончилась война?

Толстяк, весь в черном, один глаз которого – серое крутящееся колесо

Срединными Мирами вновь владеет Принц.

Врамин

И мы – его посланники, мы пришли к тебе с просьбой, чтобы вернулся ты в Дом Жизни и правил там вместо своего отца как Ангел этого Поста.

Гор

Ясно. А что с Сетом?

Врамин

Он ушел. Никто не знает куда.

Гор

Это меня радует. Весьма радует. Да, полагаю, я вернусь.

Мадрак

(падая на одно колено перед Мегрой из Калгана.)

Что это за дитя?

Гор

Мой сын.

Мадрак

Сын Гора. Ты уже дал ему имя?

Гор

Нет еще.

Мадрак

Прими поздравления.

Генерал

Да.

Врамин

От всех нас.

Гор

Благодарю.

Врамин

Я даю ему подвеску Изиды, средоточие силы. Я знаю, ей будет приятно, что владеет ею ее внук.

Гор

Спасибо.

Генерал

Я даю ему кольцо, это часть моего первого тела, и оно хорошо мне послужило. Во времена нужды оно всегда напоминало мне о моей человечности.

Гор

Спасибо.

Мадрак

Я даю ему свой посох, с ним ему будет спокойнее. По древнему преданию, посохи обладают таким свойством. Не знаю почему.

Гор

Спасибо.

Мадрак

А теперь мне пора. Я начинаю покаянное паломничество. Славься, Ангел Дома Жизни!

Гор

Удачи тебе в странствиях, Мадрак.

(Мадрак уходит.)

Генерал

Вновь намечается революция, и мне надо ее поддержать. Пойду за конем. Славься, Ангел Дома Жизни!

Гор

Удачной революции тебе, Генерал.

(Генерал уходит.)

Врамин

А я отправляюсь в Дом Мертвых, где ныне правлю. Славься, Ангел Дома Жизни! Принц свяжется с тобой на днях из Марачека. И другие ангелы остальных Постов соберутся воздать тебе честь.

Гор

Изысканной поэзии и доброго тебе безумия, Врамин.

Врамин

Благодарю тебя, и сдается мне, что почти все уже сказано.

Гор

Да, пожалуй.

(Врамин поднимает свою трость, и на пол падает и сияет там стихотворение.

Гор опускает глаза, чтобы прочесть его, а когда снова поднимает их, зеленый человек уже ушел.

Когда стихотворение блекнет и выцветает, Ангел Дома Жизни знает, что в нем содержалась истина, но забывает слова – как, собственно, и должно быть.)

Приложения

Размышления о Князе Света

Niekas, выпуск 21, 1977 г.

Когда кто-то хочет написать историю, включающую элементы мифа, фольклора, легенды, он сталкивается с несколькими возможными вариантами действий. Точный пересказ оригинала – как в подростковом «Роге Юона» Андрэ Нортон – может показаться само собой разумеющимся. Однако, когда я использую такие элементы, как в «…И зовите меня Конрад» (греческие), «Порождения Света и Тьмы» (египетские) или «Князь Света» (индуистские), – мое намерение состоит в том, чтобы выделить из совокупности традиций те элементы, которые меня больше всего интересуют или забавляют, намекнуть на то многое из всего остального, что на самом деле не имеет отношения к моему рассказу, и выдумать несколько вещей, которые будут уместно «ощущаться».

Пару лет назад, на следующее утро после «Дисклэйва» [2], я порезался во время бритья и погрузился в длинную неосознанную цепочку свободных ассоциаций, которая каким-то образом закончилась мыслью о переселении душ. Я обнаружил, что испытываю внезапное (но не слишком глубокое, ведь это было раннее утро) понимание того, что в американской научной фантастике и фэнтези было сделано не так уж много на тему индуистской культуры. Чуть позже днем мы с Беном Джейсоном [3] поехали обратно в Огайо, и к вечеру я уже придумал большую часть истории.

Я выбрал семь или девять глав примерно по 13 000 слов в каждой, так чтобы продать несколько из них в виде отдельных новелл, если никто не захочет рискнуть издать их все в качестве сериала. По этой причине я решил, что каждая глава должна быть в некоторой степени независимой от своих собратьев. Это полностью соответствовало тому, что я представлял о тональности и фактуре произведения. Я хотел поделить главы по времени и пространству и таким образом создать что-то вроде народного сказания. У меня могло бы быть девять глав, но я выбросил все, что собирался использовать в двух из них: там были переломные моменты сюжета, а я не хотел события сваливать в кучу. Приняв это решение, я начал погружаться в прошлое индуизма. Я взял десяток книг на эту тему из публичной библиотеки Кливленда и потратил около шестидесяти баксов на книги, которых у них не было и которые, как я чувствовал, мне понадобятся. Вот так и родился «Князь Света».