Князь Святослав

В дружине преобладала молодежь, та, с которою рос князь, которую водил с собой в походы. Пестрая, нарядная, галдящая толпа заглушала распоряжения воеводы, который зря посылал в ее сторону увесистые угрозы и срамные слова. Степенно, чинно прощались в лодках с дородными женами и домочадцами торговые «гости», везущие в заморские страны, пользуясь защитой войск Святослава, новгородский янтарь, хазарские товары.

Вот толпа заволновалась и расступилась. К воде подошел, опустясь с берега, Святослав с матерью Ольгой. Провожали великого князя также две жены, каждая из которых вела за руку своего сына. Они шли на почтительном от мужа и свекрови расстоянии, молчаливые, угрюмые. Мальчики, в атласных рубахах и остроконечных сафьяновых сапожках, пытались оторваться от матерей, чтобы попугать быстрых чаек над Днепром. Это были дети Святослава: Олег и Ярополк. Младшего – Владимира, черноглазого, с серьезным лицом, вела за руку бабушка Ольга.

– Ну, с Богом! – сказала она, сама перекрестилась и перекрестила широким крестом караван судов на реке. – Поменьше бражничайте. Безделье да пьянство притупляют ум и чинят вред добрым нравам. Целуй мать, греховодник, да приласкай жен с детьми, смекаю – надолго едешь. А об них не беспокойся, они останутся под моей верной рукой.

Ольга подставила щеку, и сын поцеловал ее.

– Не задерживайся в болгарах. Стара я стала землей-то управлять, да и не бабье это дело.

– Повинуюсь, княгиня, – ответил шутливо Святослав. – Но только, матушка, чуток тебе поперечу. Негоже воину около женских-то подолов тереться. Печенеги и то засмеют.

Ольга подала властный знак женам князя, молодым, свежим, как розы, в роскошных аксамитовых одеждах, украшенных кружевом из царьградских тканей и золотыми венчиками на подолах и на рукавах; бубенчики при движении княгинь позванивали. Жены молча, величаво, бесстрастно приблизились к мужу, встали как статуи. Ольга пригнула их вполпояс, и они вдруг упали лицом вниз к ногам мужа. Он поднял их, так же бесстрастно, по-деловому, наскоро поцеловал. Затем взял на руки сыновей, всех сразу, прижал к груди.

– Я вам привезу самострелы заморские… Упражняйтесь вволю… Вырастете, так очень пригодятся… Недругов у нас хватает… Со всех сторон недруги…

И матери:

– Детей, матушка, хранить пуще глазу. Коли паду костьми в чужой земле, останутся на Руси княжить…

Неожиданно Святослав почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянувшись, он увидел в толпе того самого парня, который дрался на дубинах в Бутутино. То был Улеб. Только теперь он больше походил на затравленного зверя. Князь подозвал его:

– Ну что, одолела жена, парень?

– Нет больше жены, князь.

– Как так?

– Продали ее в рабство.

– Кто посмел?

– Тиун бутутинский.

– Как осмелился?! – взревел Святослав. – Заколоть собаку!

– Не вели казнить, князь. Заколол я его уже. В сердцах.

– Так вот ты каков?!

– Дозволь, князь, искупить свою вину в бою.

– Ну что ж, – немного подумав, сказал Святослав. – Казнить тебя всегда успеем. Покажи, так ли ты горяч и смел в борьбе с врагом. (Гридям.) Одежду ему и меч! С нами отправится. Ну, поплыли, время не ждет.

Так Улеб оказался в дружине Святослава.

Караван потянулся по Днепру при криках толпы, весь залитый солнечным светом, горящим на острых мечах, на секирах, на шлемах дружинников.

Путь был необыкновенно тяжел. Бесчисленные пороги на Днепре заграждали ход судам. Каждый раз выгружали коней, кладь несли берегом, в обход порогов. Оставшиеся в ладьях по три человека, упираясь шестами, направляли судна вдоль берега за идущими вперед людьми, которые ногами прощупывали дно, натыкаясь на подводные остроконечные камни и выискивая более спокойное течение. Первый порог назывался «Неспи». Здесь вода поднималась до вершин скал, торчащих над потоком наподобие маленьких островков, и оттуда с плеском, с пеною, с шумом низвергалась вниз. Тут вся флотилия выстраивалась в одну линию. Приблизясь к самому грозному порогу «Ненасытцу», воины и дружинники вытаскивали суда из воды и несли их на себе под прикрытием военной охраны, так как бродячие орды кочевников всегда избирали именно это место для нападений на купцов и на всех, проезжающих по Днепру, которых можно было ограбить. В таком случае кочевники выскакивали вдруг из ущелий, наносили удары и захватывали скарб и оставшихся в живых людей.

И на этот раз случилось все то же. Когда руссы приблизились к страшному порогу «Ненасытец», старый воевода Свенельд сказал:

– Ну, слезайте, братцы, да будьте готовы к печенежским гостинцам. Этот хищный пес Куря, наверно, давно подкарауливает нас и рассчитывает на богатую добычу. Ух, потрепали мы его тогда, едучи в Царьград с князем Игорем. Забыть этого никогда не сможет. И при случае отомстит. Напрасно ты его одарял, князь.

Остановили суда и стали выгружаться на берег.