Князь Святослав II

Вышеслава расцеловала на прощание братьев. Олег помог сестре сесть верхом на коня, потом подошел к мачехе, чтобы проститься и с нею. Глеб, Давыд и Роман тоже садились на коней, они вызвались сопровождать Оду до развилки дорог.

Ода притянула к себе голову Олега и коснулась его лба горячими губами.

- Прощай, мой юный князь, - тихо сказала она.

- Мыслю, не на век прощаемся, - постарался улыбнуться Олег.

- Бог ведает, - прошептала Ода.

Опираясь на руку Олега, Ода села в седло. Лошадь под ней была смирная, она даже не тронулась с места, лишь пошевелила ушами.

Ода взяла в руки поводья, прежде чем направить лошадь со двора в распахнутые ворота, она подняла голову в круглой шапочке и перекрестилась на купола Спасского собора.

Олегу, не спускавшему с мачехи глаз, вдруг показалось, что она прощается с Черниговом навсегда. Олег снял с головы мурмолку, чтобы помахать ею, если Ода обернется.

Но Ода не обернулась.

Молитва мытаря и фарисея

Как просохли дороги после весенней ростепели, прибыли в Киев послы венгерского короля Шаламона[80]. Возглавлял посольство родной дядя короля Левенте. Речи герцога, свободно владевшего русским, пришлись по душе князю Изяславу.

- Русские князья стремятся к родству с христианскими королевствами. Однако в делах государственных с родством не считаются, странно сие и непонятно, - возмущался герцог. - Уже только то, что королева Анастасия-Агмунда Ярославна[81] является родной сестрой киевского князя, вызвало почтение у соседних государей… до недавнего времени.

Когда умер король Андраш, королева Анастасия-Агмун-да вместе с сыном Шаламоном бежали в Германию, опасаясь козней двоюродного брата умершего короля, - Белы[82]. Анастасия просила помощи у князя киевского, о том же просил германский король, но князь киевский остался глух к просьбам короля Генриха[83] и к мольбам сестры, занятый своими делами. Не русские дружинники, а немецкие рыцари возвели на венгерский трон сына Анастасии, Шаламона.

Теперь сыновья умершего Белы спасаются у польского князя Болеслава Смелого и точат мечи, собираясь биться с Шаламоном за венгерский трон. Польский князь готов помогать им в этом, - Болеслав до рати охоч! А князь киевский, женатый на родной тетке Болеслава, и пальцем не пошевелил, дабы унять воинственных поляков и позаботиться о своем племяннике Шаламоне, который не преследует православных христиан в отличие от Болеслава.

Сидя на троне, Изяслав угрюмо взирал на низкорослого коротконогого герцога в длиннополом доломане из красного аксамита[84]. В его свите было двенадцать длинноусых черноволосых господарей в желтых и голубых одеждах, расшитых золотыми нитками.

Изяславу вспомнился Андраш, сын герцога Ласло Сара, изгнанник Андраш, по-русски, Андрей. Приютил его некогда в Киеве Ярослав Мудрый, как приютил Гаральда, не поделившего норвежский трон со своим братом Олавом. Ярослав любил повторять сыновьям своим: «Благо получает тот, кто умеет ждать».

Прошло время, умер король Олав Святой[85]. Освободился и венгерский трон. Вспомнили про изгнанников в далекой Норвегии и в граде Эстергом, что на берегу полноводного Дуная. Стали Гаральд и Андраш королями каждый в своей стране, а в жены взяли дочерей Ярослава Мудрого, Елизавету и Анастасию.

Вот только недолго просидела на норвежском троне Елизавета Ярославна. Не по сердцу ей пришлась суровость супруга - и трех лет не прошло, как сбежала она в Данию и вышла там замуж за датского короля Свена.

Анастасия хоть и была счастлива за Андрашем, но спокойного житья не было и у нее: у венгров тянулась долгая ожесточенная борьба за власть между потомками короля Иштвана Святого[86] и его двоюродного брата герцога Ласло Сара. Породнился Иштван Святой после принятия христианства с германским королевским домом, взяв в жены сестру короля Генриха, Гизеллу. Дед Изяслава Владимир Красное Солнышко не захотел совсем уж уступать Венгрию католикам и заключил дружественный союз с королем Иштваном, выдав за его брата Ласло свою дочь Премиславу.

С той поры и разгорелась вражда между сыном Иштвана Петром, женатым тоже на немке, и сыновьями Ласло Сара, Андрашем и Левенте. По закону, у потомков Иштвана было больше прав на трон, но воинственности и удачи им всегда не хватало в отличие от потомков Ласло Сара. Потому-то Андраш и стал королем венгров сразу после смерти Петра.

- Иль не слышит князь киевский, как в Польше гремят оружием, собираясь воевать с его племянником Шаламоном? - прозвучал вопрос герцога Левенте к Изяславу.

- В Польше испокон веку оружием гремят, и я не собираясь вмешиваться в дела Болеслава, - раздраженно ответил Изяслав.

Бояре киевские, сидевшие на скамьях вдоль стен, одобрительно загудели.

- Таково твое последнее слово, великий князь? - громко спросил Левенте.

Герцог вскинул подбородок и слегка прищурил свои темные выпуклые глаза в ожидании ответа.

- Да, - ответил Изяслав и, не сдержавшись, добавил: - Законному правителю чужие мечи не нужны, а сродники свои не страшны.