Князь Владимир. Книга 2

Еще он повелел воеводам и боярам завести свои печати. Кто золотые или серебряные, а кто и на голубой бирюзе — для крепости. Теперь уже не уйти от ответа, ежели что не так, стоит только взглянуть на печать.

Пересматривая дани с племен и городов, Владимир к обычной плате зерном, мехами, шкурами, скотом, медом и воском велел землям и городам платить Киеву еще серебром и золотом. С хищной усмешкой отметил про себя, что Новгород за годы его правления окреп настолько, что способен давать две тысячи гривен, в то время как другие земли — полторы, тысячу, а то и того меньше. Сверх того, все земли обязаны были, а за тем следили его тайные глаза и уши, исправно каждый год посылать в княжеское войско крепких молодых парней. Опять же Новгород давал каждую весну восемь тысяч воинов, а другие земли — по пять, четыре, три…

Кроме того, в самом Киеве и других землях были установлены новые подати за дом, хижину или землянку, за место на торгу, за проезд по мосту.

На удивление, народ не нищал. Истребив бродячие отряды разбойников, с корнем вырвав любое сопротивление власти, новый великий князь обезопасил не только поля, но и дороги. Раньше выходя в поле на пахоту, всякий брал с собой боевой топор и лук с полным колчаном стрел, а теперь и купцы начали ездить без дорогой охраны. Товары стали дешевле, их стало намного больше. Без страха за жизнь всякий не шибко ленивый возьмется торговать! По весям пошли офени с их нехитрым, но таким нужным на местах товаром: суровые нитки, шила, ножи, рыбацкие крючки. Те же офени скупали задешево у местных умельцев их изделия, перепродавали втридорога в городах. И те и другие были довольны: местные не ездили с одним горшком или рушником в город, офени наживались на перепродаже, заодно выискивая товар для крупных воротил.

Целые деревни нашли себе занятие на зиму, выделывая расписные ложки, узорчатые блюда, потешные фигурки из дерева и кости. По весне из города приезжали купцы, скупали разом, расставались с сельчанами взаимно довольные, уверенные те и другие, что обжулили того, с кем рядились. По слухам, деревенские безделушки, вырезанные при свете лучины от безделья, уходили в Царьград, там продавались за чистое золото.

И когда миновал год со дня захвата Киева, когда малость обросли жирком, а мечи начали ржаветь в ножнах, пошли разговоры о вятичах, что с момента распри перестали платить дань, о западных соседях, то бишь ляхах…

Не только воеводы, дружинники и даже челядь знали, что Лях, когда начались в племени распри, не захотел принимать в них участия, а с братьями Чехом и Русом ушел на свободные земли, захватив свои семьи, скот и челядь. А потом, чтобы даже не возникало возможности ссор с любимыми братьями, эти трое разделили новую землю, причем Ляху досталась земля между Вартою и Нецем, где Лях и стал отцом целого быстрорастущего племени ляхов или лехитов.

Там же Лях основал первый город Гнездо и дал начало первой польской династии, правившей сто лет… Говорят, что придя на новое место, Лях увидел гнездо орла — или много гнезд, — потому так и назвал, другие говорят, что завидев красоту новой земли, Лях велел: «Гнездимся здесь!»

Все же кое-какие распри возникли. Лях, Чех и Рус по-братски съехались для мужского разговора в крохотную рыбацкую деревушку, poznali sie, и в память этого назвали деревушку Познанью.

Владимир сам однажды приезжал поклониться Кровавому Камню. Под ним братья закопали по три младенца из каждого племени, в знак незыблемости межи. И вот эту межу бояре требуют перейти…

Ну и что? Город Краков именуется от Крокуса, он первым построил там крепость. Два могущественных ляха: Радим и Вятко, не поладили с братьями, пришли в земли потомков Руса и поселились на реке Соже и реке Оке. От них пошли радимичи и вятичи. Кто они: ляхи или русичи? Кого это теперь интересует! Главное же, на чьей они будут стороне, какую подать смогут снести без восстания, сколько людей могут дать в конное войско, сколько в пешее, а сколько вышлют с обозом?

Князь русов Радар победил змея Крагавея, что служил у престарелого Ляха, пропахал на нем межу между землями, чтобы каждый знал, где чье. Едва живой змей вырвался, кое-как дополз до Ляха и закричал: «Помни, Ляхе, по Буг — наше!», а после чего преданный змей помер. С той поры и стала там граница навек, которую проклятый Мечислав, по-ихнему, Мешко I, нарушил, захватив Червень и другие червенские города…

Владимир выслушал горячие речи воевод, сказал примирительно:

— Да ладно вам. Червенские города никогда не были нашими.

— А чьи же, ляшские? — завопил Панас возмущенно.

— Не ляшские, но и не наши. Сами по себе росли и крепли.

— Княже, не то сейчас время, чтобы столь малое племя уцелело само по себе. Если не мы их присоединим к себе, то ляхи, захватив сейчас, удержат уже навек и сделают ляшскими. Со слабыми не считаются!

Владимир вздрогнул, услышав эти слова. Перед глазами блеснуло светло-золотистым светом. На миг узрел неправдоподобно прекрасные глаза… Видение исчезло, наполнив его сладкой болью.