Князь. Война магов

– Жалко, – с болью вздохнул темноволосый холоп. – Столько добра зазря пропадает.

– Лошадей! Лошадей-то из конюшни вывели? – встрепенулся Пахом.

– Не было там скакунов, – сообщил калединовский холоп. Тот самый, что встречал их на дороге хлебом. – Погода теплая, на лугу все пасутся.

Еще с пяток вампирских прислужников и две бабы переминались в сотне шагов левее, у самых повозок. У них явно чесались пятки задать стрекача – да ревущий над усадьбой огненный вихрь давал слишком много света. Удрать незаметно могло не получиться. Холоп же крякнул, опустился на колени, склонил голову:

– Во имя Господа нашего, Иисуса, милости просим, княже. Не по своей воле нежити служили, не по корысти и не по злобе. Деревня наша недалече. Боярин Федот Владиславович за непослушание истребить всех обещал, упырями сделать. Всех – и нас, и жен наших, и малых детушек. Пока же службу ему служили, не трогал никого и подати втрое сбросил. Не вели казнить, Андрей Васильевич.

– Ах вы, мерзавцы! – Илья выскочил вперед, пнул мужика ногой. – Нас нежити скормить захотели?

– Стоять! – жестко приказал Зверев. – Ты, никак, ополоумел, холоп? Это же не ратники. Смерды простые. Воевать – не их забота. Их дело – землю пахать да тебя содержать, чтобы ты их от бед подобных защищал. Кулаки чешутся – так вскорости с татарами воевать пойдем, там саблей и помашешь. А ты – ступай. Прощать я вас не хочу, но и карать не стану. Со смердами воевать не приучен, а хозяина вашего я уже одолел. Не буду же я пленных на русской земле хватать? Бог вам всем судья. На Страшном суде кару свою получите. Убирайся с глаз моих, несчастный. Пошел вон!

Мужик на коленях отполз на пару шагов, поднялся, попятился, не поднимая головы, потом повернулся и махнул своим подельникам рукой. Те принялись кланяться, креститься, снова кланяться, а затем все вместе двинулись по дороге куда-то к краю поля.

– Изольд! – спохватился Андрей. – Беги к табуну. Глянь, пастухи там остались?

Белобрысый холоп кивнул и трусцой помчался через луг к взгорку, левой рукой придерживая саблю на боку. Зверев снова повернулся к усадьбе. Зрелище гигантского пожара завораживало. Огонь гудел и приплясывал, вздымаясь до высоты в сотню саженей. От немыслимого жара забурлила у берега вода, а листва на ближайших деревьях повисла коричневыми сережками.

– Где купец Чекалин? – вспомнил князь.

– Не ведаю, – пожал плечами Пахом. – Как из трапезной выскакивали… вроде следом не пошел.

– Жалко мужика, – перекрестился Зверев. – Все же, считай, он нас от гибели спас. Вовремя вампира здешнего опознал.

– Жалко, – согласился дядька. – Да упокоится его душа с миром. Так ты мыслишь, княже, то османы супротив нас ополчились? Ну с нежитью этой?

– Отчего ты так решил?

– Сам же сказывал, Андрей Васильевич, земли вампирские ныне султану османскому принадлежат.

– Это верно, – кивнул Зверев, – Трансильвания и Венгрия до самой Вены сейчас у турок. Но в то время, когда князь Гостомысл нашего колдуна, Белурга, в землю закатывал, про османов никто и слыхом не слыхивал, в проектах их не имелось. В тех местах еще Византия православная правила. Так что вряд ли некромант успел с ними так быстро снюхаться. Да и Владимир Старицкий не с басурманами родине изменяет, а с ляхами безбожными.

– Тогда откель эти твари взялись, всадники ночные?

– Коли Дракула смог с темными силами сговориться, вампиром стать – то почему бы и колдуну древнему не знать этой тайны? Скорее всего, уговорил он кого-то от души отказаться в обмен на вечную жизнь и власть. Когда предатель в католики переметнулся, сюда его послал. А чуть позже – и нас по тому же следу. Знал, чего творит. Вампиризм – это зараза еще та… Огребли мы, дядька, его стараниями, полную меру. Как живы остались, до сих пор не понимаю. Видать, есть Бог на свете… Однако долго что-то Изя не возвращается. Не иначе, пастухи сбежали, и он табун караулит. Илья, иди следом. Гоните лошадей сюда, запрягайте. Все равно скоро рассвет. Спать этой ночью у нас уже не получится.

Усадьба догорала. Огненный смерч осел до высоты примерно третьего этажа, все строения опустились, потеряли форму, превратились в угли. В этом аду не могло уцелеть ничего – ни живое, ни мертвое. Что до путников, то теперь главной их заботой стало добраться с перегруженным обозом до Великих Лук. Холопы запрягали лошадей, выводили каждую повозку на дорогу, приматывали вожжи к задку уже снаряженной телеги, возвращались за очередной… Три десятка подвод – работа изрядная и не быстрая. Когда Илья повел под уздцы где-то уже двадцатого конягу, колеса смогли провернуться от силы на пол-оборота – а снизу раздался истошный вопль. Холопы кинулись на помощь – и выволокли купца Семена Чекалина собственной персоной. Коротышка, держась за ногу, выл и катался по траве:

– Уби-и-или! Задавили, изверги-и! Ногу слома-а-али!

– Вот это да, – присел рядом Андрей. – А ты, родной, откуда взялся? Ты же в усадьбе сгорел!