Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

– Все было так, – повторила навья тварь. – Но, как я уже говорил, люди жадны до власти и могущества. А жадность затмевает человеческий разум. Люди прознали о силе, кроющейся в кристаллах, и им оказалось проще поверить в то, что мои слуги-чародеи перегрызлись из-за моих останков. Люди, как это часто бывает, судили о других по себе. Им не дано было понять, что кто-то, владея одним источником силы, способен отказаться от борьбы за другие. Кроме того, люди никогда не верят полностью в чужое раскаяние. Особенно в раскаяние тех, по чьей вине погибают миры. Вы, люди, в большинстве своем очень предсказуемы.

«Значит, до нас дошла только ложь? Значит, кривда заменила правду даже в магических книгах?»

– Свою правду люди создают себе сами. Удобную и понятную им. Все остальное – осыпается, забывается и истлевает без следа. Хотя…

Навья тварь раздвинула губы в улыбке:

– Хотя знаешь… Смутный намек на правду сохранили ваши сказки о Кощее.

«Сказки? – Тимофей тоже усмехнулся бы, если бы мог. Если бы слушались губы. – О Кощеевой смерти, хранящейся в яйце? Я слышал эти сказки».

– Ты слышал сказки, сильно переиначенные временем и поколениями сказителей. А потому неверно понял их смысл. Изначальные сказки говорили, что яйцо само по себе есть смерть Бессмертного, заточившая в себе его жизнь. Яичная скорлупа – его погибель. Но внутри яйца-смерти всегда теплится жизнь. Разбив скорлупу – выпустишь ее. Все так и случилось.

Кощей провел рукой, смахивая с трона мелкие осколки яйцевидных кристаллов.

– Люди часто обманывают себя. Еще чаще – других. Но у всех это получается по-разному. Самые великие обманщики те, кто обладает магической силой. Я уже испытал это на себе. И впредь я зарекся брать в слуги чародеев. Чародеи хитры и изворотливы. Чародеи умеют скрывать свои истинные чаяния за колдовской защитой из множества слоев, они путают мысли и прячут сокровенное в хитросплетении пустых словес. За помыслами обычных людей следить легче. Ими проще управлять. Особенно если человек открыт с рождения, если открыт по-настоящему, если не обучен и не любит скрытничать, если не умеет лгать без чужой помощи. Таких людей на самом деле немного. Ты – из их числа.

«Я?!»

– Ты. Поэтому тебя выбрал в помощники твой князь. Поэтому тебя выбираю я. Мне, как и твоему князю, понадобится хороший воевода, которого видно насквозь.

Скверно! Крысий потрох, до чего же скверно, когда выбор делают за тебя!

Кощей поднялся с трона. Шагнул к маленькому съежившемуся трупику, запутавшемуся в княжеских одеждах. К тому, что осталось от Угрима.

– В конце концов, чем твой князь лучше меня? По его воле тоже гибли тысячи и десятки тысяч. Так какая тебе разница, кому из нас служить?

Нога Кощея опустилось на усохшее сморщенное тельце. В тишине подземной залы раздался отчетливый хруст. Останки Угрима рассыпались в прах. Из-под складок княжеского корзно выкалился череп с пустыми глазницами.

– Прежнего князя больше нет. – Кощей снова поднял и опустил ногу на хрупкую кость. Притоптал несколько раз. Маленький череп стал кучкой пыли. – Есть новый. Если тебе будет проще – считай, что твой князь добился, наконец, бессмертия и отдает приказы моими устами. Не думаю, что его приказы сильно отличались бы от моих.

«Приказы? Какие приказы?»

Кощей повернулся к Тимофей. От пронзительного взгляда ледяных глаз делалось не по себе.

– Приказы простые. Будешь помогать мне убивать. Отныне в этом заключается твоя новая служба. Она, кстати, тоже мало чем отличается от той службы, которую ты исполнял при своем князе в качестве воеводы.

«Помогать? Убивать?..» Тимофей еще не понимал всего до конца. Кого убивать? И зачем?

– Будешь гнать на убой одно человеческое стадо, чтобы оно умерщвляло другое. Чтобы с обеих сторон было как можно больше мертвецов. В этом и только в этом теперь будет для тебя смысл любого сражения.

Кривая усмешка. Блеснувшие в оскале зубы…

Воеводская служба, которая прежде, в общем-то, была Тимофею по вкусу, как-то сразу ему разонравилось. Если так ставится вопрос…

– Знаешь, в чем кроется главный секрет бессмертия?

Тимофей не знал. И отвечать не спешил. Впрочем, его с ответом и не торопили.

* * *

В наступившей тишине Кощей не спеша вернулся к перекошенному трону без подлокотников и передних ножек. Сел. Откинулся на высокую спинку, поблескивающую зеркальцами адамантовых граней. Протянул руку…

Вывернув шею, Тимофей смог увидеть, куда.

К ближайшей группе воинов – тех, кто был еще жив, но застыл в неподвижности.

Распростертый на полу, все еще полупарализованный Тимофей, наблюдал за навьей тварью и за скованными ханьской магией бойцами.

Кощей прикрыл глаза. Чуть шевельнул длинными, тонкими пальцами, словно перебирая невидимые струны. С явным наслаждением вдохнул…

Вдох твари был неглубоким и коротким, но от этого вдоха повалились на пол с десяток освобожденных от чар человек. Татары, трое латинянских рыцарей, один ханец. Их напряженные, сведенные колдовским заклятием мышцы расслабились. А слабость неспособна держать. Слабые падают.