Княже мой, княже

Эван сглотнул и, крикнув Чезаре, приказал передать конюху, чтобы тот запрягал коней.

- Ты умеешь держаться верхом? – спросил он.

Чезаре кивнул.

- Хорошо, поедем вдвоём.

Через полчаса они уже медленно пробирались по лесу. Зимней одежды у Энзо не было, потому что в Манахате не было зимы, и он мучительно мёрз. Чезаре же, и вовсе привыкшему к тропикам, было ещё холодней. Но Энзо был безразличен мороз. Ему нужны были воздух и движение – чтобы не чувствовать приближения смерти, кружившейся в воздухе во дворце.

Смутно вспомнил он о том, что так и не объяснил отцу, как оказался здесь. Но эта мысль тут же ускользнула, когда в голове снова промелькнули последние мгновения абсолютного счастья, когда Эван был в нём и смотрел ему в глаза. Тут же нахлынул стыд – за то, что он стал причиной ухудшения. И тут же в голове всплыло:

- Чахотка, - произнёс он вслух.

Чезаре дёрнулся и посмотрел на него.

- Какое отношение к чахотке может иметь нитроглицерин?

- Сэр? – взгляд Чезаре стал озабоченным.

Энзо покачал головой. Вряд ли краснокожий мог знать что-нибудь о земных лекарствах – большинство жителей содружества и то не знало о них ничего. Рецепты остались со времён Исхода, а вот врачи почти перевелись. И если бы не отец, Энзо, как и многие другие, считал бы, что тело человека состоит из четырёх стихий. И всё же странно было представить, что Эван в этом вопросе так же дик.

- Ты же видел князя Аргайла? – всё же продолжил Энзо вслух, и Чезаре кивнул. – Он не может долго танцевать, не может ездить на велосипеде… Начинает кашлять чуть что. Я не знаю, почему он кашляет, но у него сердце стучит так, как будто…. как молоток.

- У него больное сердце, - подтвердил Чезаре. – У нас говорят – в груди поселился огонь.

- В груди… Так сердце или лёгкие? Почему он не может дышать?

- Бывает, что огонь, не дающий двигаться много, сжигает и лёгкие. Вот и всё.

Энзо поморщился. Он не понимал, что конкретно происходит, но чувствовал, что всё не так просто.

- Поехали домой, - вздохнул он наконец. – Хочу побыть с ним ещё хотя бы чуть-чуть.

Впрочем, к Эвану попасть ему так и не удалось – Джордж стоял на страже у его дверей будто преданный пёс.

Ночь Энзо провёл беспокойно – то и дело вскакивал и, выглядывая в окно, пытался понять, не горят ли огни у Эвана в апартаментах. Уже под утро, так и не уснув, он накинул халат и спустился вниз. Теперь уже валет стоял у дверей Эвана настороже. Впрочем, в отличие от Джорджа, сторожил он плохо – стоял, привалившись плечом к стене, и сопел.

Эван прокрался мимо него и, нырнув в спальню к Эвану, опустился рядом с ним. Наклонился, прислушиваясь к тому, как быстро-быстро стучит его сердце.

- Эван… - снова прошептал он.

Через секунду Эван схватил его поперёк туловища и уронил на кровать рядом с собой. Глаза его открылись и теперь смотрели на Энзо в упор.

- Энзо.

- Да…

- Почему ты раньше не пришёл? Я тебя звал.

- Меня никто не звал. Наоборот, меня не пустил Джордж.

Какое-то время Эван испытующе смотрел на него, продолжая сжимать, а потом, наконец, отпустил и откинулся назад.

- Он велел не пускать никого, - повторил Энзо.

- Он слишком заботится обо мне, - сказал Эван. – Они все своей заботой скоро загонят меня в могилу.

Энзо приподнялся на локте и, наклонившись над ним, заглянул в глаза.

- Я очень надеюсь, что это не так, Эван.

Он замолк, вглядываясь в усталое лицо человека, который до сих пор казался ему едва ли не каменным. Эван никогда не жаловался и никогда не давал понять, что ему тяжело.

- Эван… - вздохнул он ещё раз и устроил голову у того на груди. – Я прошу, не выгоняй меня. Если времени осталось так мало, я тем более хочу провести его с тобой…

Эван молча прижал его к себе и уткнулся носом в макушку.

- Все узнают… - пробормотал он, уже чувствуя, что засыпает.

- Тебе не всё равно?..

- Я боюсь за тебя…

Энзо не ответил. Он и сам медленно погружался в сон.

Наутро Эван отослал Джорджа и большую часть остававшихся в поместье слуг в город. С ним остались лишь Энзо, валет, кухарка, двое кухонных девушек, которые готовили обед, и несколько человек охраны. Три дня оставалось до Рождества. Ему больше не становилось хуже, но он чувствовал, что даже ходить по дому становится тяжело. Энзо теперь снова готовил ему чай, но Эван взял с него обещание не добавлять туда никаких трав – Энзо и сам боялся что-нибудь менять в содержимом жестяных банок, стоявших в подсобке миссис Адамс, потому что понял теперь всю серьёзность болезни, которую пытался лечить смесью обычных профилактических трав.

Он целые дни проводил у Эвана в спальне, читая ему, хотя больше всего ему хотелось просто смотреть, впитывая в себя каждую чёрточку его лица.

- Как это странно… - сказал он как-то, надолго замолкнув и снова погрузившись в этот транс.

- Что?

- Что мы с тобой не встретились раньше… Хотя бы чуть-чуть. Что мы так долго не понимали…

Эван вздохнул и, отвернувшись от него, уставился в потолок.

- Я понимал… - сказал он. – Догадывался, по крайней мере… Но был ли смысл начинать? Я в этом до сих пор не уверен. Тебе, наверное, было бы легче никогда меня не знать.