Княже мой, княже

- Чтобы ты не убедил остаток семьи в существовании привидений, шастая по дому в ночной рубашке, - пояснил Эван. Энзо поначалу было удивлённо приподнял брови, а потом понял, что именно Эван имеет в виду. Новые его апартаменты располагались по соседству с комнатами Эвана на втором этаже и имели с ними смежную дверь.

Гостиной, оговоренной контрактом, здесь, правда, не было: зато в свою Эван приказал перенести рояль, и Энзо решил, что это следует понимать как намёк. Его вполне устраивало такое положение вещей.

Зато в его комплексе комнат были спальня, в которой Энзо почти не спал, только пил по утрам шоколад. Ванная комната с диваном, ковром, креслами и чайным столиком, где вполне можно было принимать гостей. Чугунная ванная, стоявшая здесь, была обшита дубовыми панелями по внешней стороне, а стены и пол, так же обшитые деревянными панелями, были выполнены в каштановой гамме.

Даже при том, что в последние годы Энзо привык получать всё, что хотел, в этом пространстве, тихом и неброском, но в то же время неуловимо роскошном, как и сам Эван, было что-то новое для него.

Сидя в ванной по утрам, Энзо невольно вновь и вновь возвращался мыслями к тому, что происходило с ним теперь. Эван, как и весь этот дом, не был похож ни на кого, кого он знал до тех пор – и не потому, что был богаче или могущественнее их всех. Лёгкость, владение собой, вежливость, умение вести беседу - всё это сочеталось в нём, превращая в какой-то несуществующий, как казалось Энзо раньше, идеал. Даже самые жестокие его выходки никогда не причиняли Энзо боль – хотя он и не мог бы сказать, что раньше работа давалась ему легко. Энзо удивляло и то, что Эван верил во что-то кроме денег и похоти: того, из чего - хотел он того или нет - для Энзо состоял весь мир. Он был благородным и терпимым, искренним и осмотрительным, честным и красноречивым – но ни одного недостатка Энзо вспомнить не мог.

И тем более удивительным и диким было то, что этот человек, неспособный, казалось, на бесчестный поступок, был обречён.

Общаясь с другими обитателями дома, впрочем, Энзо с удивлением обнаружил, что не все считают так же, как он.

Едва они вернулись в город, как Кестер, до сих пор питавший к Энзо полнейшее безразличие, попытался завязать с ним контакт. Вопросы его не понравились Энзо сразу же: он расспрашивал о том, что любит Эван и как они проводят время - так, как будто сам о своём дяде не знал ничего. Ещё более неприятно прозвучала будто бы случайная оговорка:

- Впрочем, ты же понимаешь, наш старик скоро умрёт… Финальную сумму тебе будет выплачивать уже не он.

Энзо с трудом преодолел желание ударить Кестера по ухмыляющемуся лицу.

- Это всё? – ровно спросил он.

- Пока да. Но не забывай – тебе лучше дружить со мной.

- Почему? - Энзо прищурился.

- Ну, например, потому что я стану следующим князем Аргайл.

Спрятав руки в карманы, Кестер отвернулся и пошёл прочь. Энзо заставил себя отвести взгляд и почти что смог успокоиться, но через пару часов у него повторился почти такой же разговор с леди Изабель:

- Милый мальчик, - говорила она, не скупясь на улыбки и сомнительные комплименты, - ты же понимаешь, что тебе не остаться в доме Аргайл. Ты не такой дурак, как тот, другой.

Энзо понял о ком речь, но промолчал.

- Если нам с тобой удастся подружиться, я смогу тебе помочь. В наши дни главное – это семья. И, конечно же, хороший брак.

- Вы хотите меня усыновить? – Энзо поднял бровь.

Леди Изабель прикрыла губы веером и тихонько рассмеялась.

- Конечно, не я. Но можно найти другой достойный дом, который примет тебя. Это будет легко, когда мой сын станет князем Аргайл.

- Я подумаю об этом.

На самом деле, Энзо, конечно, ни о чём думать не стал. Сама мысль о том, что их отношения с Эваном не продлятся долго, скребла его сердце не хуже кошачьих когтей. Но, успокоившись немного, он смог осознать, что же в разговоре озадачило его: леди Изабель не была матерью Кестера, и значит, что-то не сходилось в словах этих двоих. Представить же Линдси князем Аргайл Энзо вовсе не мог – впрочем, и не хотел.

Леди Эстель так же встретилась с ним в этот же день. Впрочем, в отличие от остальных, она несколько минут просто стояла и смотрела на него.

- Вы что-то хотите сказать? – не выдержал наконец Энзо, которого этот взгляд застал врасплох.

- Ничего, - ответила та и, прикрывшись веером, проплыла по коридору мимо него.

- Очевидно, что князь весьма симпатизирует тебе, - разъяснил ему Конахт, приехавший погостить в доме на Рождество, то, что Энзо в общем-то мог бы понять и сам. – Это довольно неожиданно. С тех пор, как он в доме, ему безразличны все мы. Он не аристократ, не чистокровный Аргайл… Он даже… - Конахт насмешливо скривил губы, - он привык зарабатывать деньги сам, вряд ли кто-нибудь в этом доме может представить более дурной тон. И при этом всё время, что он здесь, он держится так, как будто это мы – дерьмо, прилипшее на его сапог. Понимаешь меня?

- Вас бесит его высокомерие. Но это не повод радоваться тому, что он умрёт.