Княже мой, княже

Энзо молчал, потому что знал, что ответа Эван не ждёт и вот-вот продолжит сам.

- Не понимаю, зачем я был нужен здесь? Я так ничего и не успел. Мне кажется иногда, что порядки, установленные ими, невозможно изменить. Но тогда зачем это всё?

Энзо всё меньше понимал, о чём он говорит. Он просто сидел рядом, сжимая ладонь князя в своих руках, и, не отрываясь, смотрел на него.

Иногда Эван начинал рассказывать о дальних мирах. О горах, подёрнутых дымкой тумана и о горячих источниках среди вечных льдов.

- Я обещал им вернуться, - говорил он, но Энзо не понимал, о ком он говорит. – Я думал, что меня вечно будут хранить Ветра.

А как-то вечером Эван вдруг обернулся к Энзо и посмотрел на него невидящим взглядом.

- И я знал, что встречу тебя. Всегда знал.

- А я никогда не думал, что встречу тебя, - сказал Энзо и закусил губу, чтобы сдержать подступивший к горлу ком.

Он наклонился и приник щекой к груди Эвана.

Впрочем, полностью выключиться из жизни Энзо не мог, как бы ни хотел. Эвану еду приносили прямо наверх, ему же приходилось спускаться и обедать со всей семьёй.

Несколько раз ещё его останавливал Кестер.

- Ты что-нибудь решил? – спросил он в первый раз.

- Мы не переходили на ты.

Кестер поморщился.

- Не строй из себя невесть что. Все в округе ещё не знают, кто ты такой, только благодаря Линдси и мне.

- И надо полагать, как только князь…

- Само собой. Если хочешь получить свои деньги - будь хорошим мальчиком. Полагаю, парень вроде тебя должен понимать, когда ставить и на кого. Князь уже не может дать тебе ничего.

- Что тебе нужно? – Энзо только теперь поднял на Кестера взгляд. – Если всё так просто, дай ему спокойно отойти в мир иной.

Кестер молчал какое-то время.

- На твоем месте я бы помог облегчить его страдания. Ты же должен испытывать хоть какую-то благодарность к князю? Твои старания были бы высоко оценены.

Энзо прищурился. Ему невыносимо хотелось ударить Кестера, но это было бы глупо – нужно было дослушать до конца. Однако в следующую секунду в коридоре послышались шаги, и договорить Кестер не успел – молча исчез в темноте.

Второй раз Кестер внезапно стал вежлив и даже обратился к нему на вы.

- Вам лучше забыть наш прошлый разговор. Я был не в себе, - сказал он.

Энзо поднял бровь.

- А я хотел вам помочь. Облегчить его боль.

- Не берите в голову. Князю ничто не может помочь.

Больше они не говорили всерьёз. Однако Энзо то и дело ловил на себе внимательный взгляд Кестера, а однажды, когда они вышли из-за стола одновременно и вместе стали подниматься наверх, стоило Энзо преодолеть один пролёт, как что-то оказалось у него под ногой – он оступился и с трудом успел ухватиться за перила, чтобы не полететь вниз головой. Он успел ещё глянуть вниз, и ему показалось, что он заметил, как нога Кестера мелькнула перед ним.

- Всё в порядке? – раздался сзади низкий, грудной голос леди Эстель.

- Да, - ответили они с Кестером хором. Кестер отступил в сторону и галантным жестом приказал ему пройти вперёд.

Энзо, не обращая внимания на боль в подвёрнутой ноге, пулей пролетел следующий пролёт и замер, тяжело дыша.

Далеко внизу он расслышал шлепок и раздражённое бормотание:

- Ты идиот, Кестер!

- Я просто хотел…

- Это не делается так!

А потом оба голоса резко смолкли, будто кто-то прервал говоривших, и как Энзо ни старался, больше ничего услышать не мог.

После обеда он всегда возвращался в спальню Эвана, обычно сталкиваясь со служанкой, которая выносила поднос с пустым чайником и чашкой. К приготовлению чая его самого экономка больше не подпускала, объясняя это коротко:

- Доктор не велел.

Энзо было невыносимо жаль, что так произошло, потому что он готов был поклясться, что Эвану помогал его чай. Может, не по-настоящему помогал, но, по крайней мере, снимал боль. От чая, который готовила миссис Аддамс ему, казалось, становилось ещё тяжелей.

В этот раз у него слишком болела нога и сразу к Эвану он не пошел. Потому Энзо завернул к себе и принялся в ящике перебирать платки, рассчитывая одним из них перевязать лодыжку. Он откопал самый старый из своих шарфов и замер, глядя на лежащий рядом с ним телефон – его собственный, по которому он не говорил с тех пор, как прилетел на Альбион. Он так привык к тому, что вокруг не было никакого подобия техники, что уже и перестал рассчитывать на неё.

В уголке экрана мелькал двадцать один пропущенный звонок.

- Отец… - прошептал он и на секунду прикрыл рот рукой. Энзо схватил телефон и принялся проверять пропущенные вызовы – от отца в самом деле поступил двадцать один звонок.

Энзо какое-то время стоял и тупо смотрел в монитор. Рассказывать о том, где он и что с ним, он по-прежнему не хотел. И в то же время было ясно, что больше нельзя откладывать разговор.

Он глубоко вдохнул и набрал номер отца. Пока в трубке слышались гудки, он отошёл от ящика и опустился в кресло у окна. Через полминуты на мониторе появилось лицо отца:

- Да!

- Привет, - Энзо опять закусил губу. – Это я.

- Ты жив!

Энзо вдруг почему-то стало неуютно.

- Конечно жив. Что со мной могло произойти?