Княже мой, княже

Раньше, чем Энзо успел выбраться из ванны, в дверь постучал Рой. Не застав никого, кроме Чезаре, он оставил тому схему рассадки гостей.

Чезаре вручил её Энзо, едва тот закутался в полотенце, и тот недовольно надул губы, обнаружив, что аукцион посетят не только члены клуба, но и их жёны.

- И зачем там тогда я? – пробормотал он и тут же вспомнил, что обещал быть ещё и в порту – на секунду Энзо задумался, как мог бы предупредить Лэрда – но лишать себя удовольствия продемонстрировать Ливи и Констансу слугу он не мог.

Затем пришёл стилист – всего за полчаса волосы Энзо были уложены, и без того белоснежная кожа была покрыта пудрой.

Когда тот ушёл, Энзо, брезгливо поморщившись, надел золотые часы, которые так и не успел никуда деть, и стал спускаться вниз.

Чезаре, в вечернем костюме, тоже следовал за ним. Волосы его, едва достигавшие середины ушей, тоже были завиты и теперь каштановыми кудряшками обрамляли лицо. Пудрить его Энзо не стал, решив, что мёртвому припарки не нужны – лицо его всё равно было красным, как помидор.

Уже на лестнице Энзо столкнулся с Констансом, они вежливо улыбнулись друг другу и, стараясь не соприкасаться плечами, стали спускаться вниз.

Зал уже был полон.

Первым, кого выхватил взгляд Энзо, был Сабир. В белоснежном одеянии, подпоясанном голубым кушаком, он стоял на подмостке и выглядел необычайно довольным собой. Рядом с ним стояли мольберты с картинами, укрытыми бархатом. На секунду взгляды их пересеклись, и Сабир перевёл взгляд, как будто бы не видел Энзо никогда.

Энзо ощутил лёгкий укол обиды, но, конечно же, ничего не сказал. Самому ему понравился халиф, и он был бы рад посмотреть антиквариат один на один – как тот в самом начале и обещал.

Впрочем, надолго сосредоточиться на этой мысли Энзо не удалось – он услышал где-то совсем рядом звонкий смех и неприятные звуки, похожие на чмоканье. Повернув голову, он встретился взглядом с Пьетро и его друзьями.

- Я бы попросил вас не шуметь, - спокойно сказал он, - у нас в заведении принято есть бесшумно.

- Трудно сдержаться при виде такого лакомства, как ты.

Энзо продолжал равнодушно смотреть на корса. Злость его давно уже утихла, и теперь он не испытывал к этим людям ничего.

- Боюсь, что эту проблему в самом деле трудно будет решить, - сказал он и пошёл было вперёд, когда колено одного из приятелей Пьетро преградило ему дорогу.

- А как насчёт того, чтобы обсудить это в библиотеке? Смотрю, ты носишь наши часы.

Энзо брезгливо покосился на названный предмет.

- Не вижу ни одной причины, чтобы это могло меня соблазнить, - произнёс он. Свернув налево, обошёл соседний стол и продолжил идти вперёд. Сделав несколько шагов, он столкнулся с пристальным взглядом Аргайла, пронзавшим его насквозь - будто бабочку иголка. Сглотнул. Желание подойти было нестерпимым, но он сдержался и вместо этого направился туда, где у дальней стены за выгнутым подковой столом уже сидели Констанс и Ливи.

Он занял своё место, и Чезаре, пододвинув для него стул, остановился у него за спиной.

- В тебя влюбился этот корсиканец? – поинтересовался Констанс, который успел застать произошедший разговор, но вовремя ушёл, чтобы не вмешиваться в него.

- Просто молодой богатенький идиот.

Констанс хмыкнул, а Ливи высокомерно приподнял бровь.

- А как по мне, молодые – это очень хорошо. Зря ты воротишь нос. Молодые не умеют тратить деньги, готовы всё отдать, чтобы ты только позволил им посидеть у твоих ног. Когда я ещё выступал в Опере, у меня был один ухажёр…

Энзо закатил глаза. Ливи любил вспоминать о тех днях, «когда он выступал в опере», хотя выступал он там едва ли год. Оскандалившись и разругавшись с постановщиком, который застал его с очередным ухажёром, он обнаружил, что больше его на сцену никто не берёт. Ничего, кроме как петь сопрано и играть на кожаных флейтах, Ливи не умел, и потому клуб стал идеальным выходом для него.

Сам Энзо подобными приключениями похвастаться не мог, а манера Ливи вести себя наподобие брошенной и забытой звезды раздражала его. При клиентах он мог быть сладким, как мёд, но общаться с ним в остальное время было тяжело.

- Ерунда, - прервал Ливи Констанс, так и не дослушав монолог, - настоящему мужчине должно быть шестьдесят. А лучше - шестьдесят пять. Во-первых, постель им уже не особенно и нужна – главное почувствовать, что они ещё ого-го-го. Во-вторых, только в этом возрасте у них появляются богатство и желание тратить его на тебя.

- И поэтому МакКензи подарил часы мне, а не тебе… - пробормотал Энзо вполголоса, но Констанс расслышал его.

- Что? – уточнил он.

Энзо молча продемонстрировал запястье, и ревность окрасила пурпуром лицо второго мальчика.

- Не волнуйся, - устало произнёс Энзо, - они мне абсолютно не идут. Я бы продал их, только Рой не даёт.

- Он ещё очень даже хорош! – запротестовал Констанс.

Теперь уже Энзо и Ливи синхронно закатили глаза.

- Кстати, вон и он идёт, - заметил Ливи и кивнул в направлении губернатора, двигавшегося вдоль прохода под ручку с женой. – Как думаешь, Констэ, он к тебе подойдёт?