Княже мой, княже

- Простите, князь, я не спросил, - слуга помолчал. Эван вроде бы и не отдавал прямого приказа, но смотрел настолько красноречиво, что лакей не выдержал и уточнил: – Мне сходить спросить?

- Нет. Прикажите кучеру закладывать экипаж. А к этому… я схожу сам.

Яростно стукнув тростью о пол, он поднялся и двинулся на третий этаж. Двери в комнаты Рафаэля были открыты, и Эван спокойно вошёл. В первой, где Энзо устроил гостиную, не было никого. Эван окинул недолгим взглядом необжитое помещение и заглянул в спальню, где тоже не было никого. Он вернулся и разглядел наконец юношу за полуприкрытой дверью в ванну – просторную залу, обитую каштаном, в котором о назначении её напоминало только объёмистое корыто в деревянной обшивке в тон. Рафаэль стоял перед зеркалом, нахмурившись так, что нежное лицо его разрезала сеть морщинок, и завязывал платок.

Эван остановился на какое-то время, просто рассматривая его. Юноша был стройным, как молодое деревцо – сейчас, когда на нём ещё не было спенсера, это можно было видеть особенно хорошо. Округлые ягодицы обтягивали узкие брюки, заправленные в начищенные до блеска сапоги. Так и хотелось подойти и захватить их в ладони, крепко стиснуть и потереться о них… Эван качнул головой.

В следующую секунду Рафаэль пробормотал что-то неразборчивое и, резким движением сдёрнув с себя уже завязанный платок, швырнул его на пол. Эван проследил взглядом за пострадавшей деталью туалета и обнаружил, что на полу уже лежит десяток разноцветных шёлковых платков. Энзо, не глядя, подхватил со стола следующего кандидата и, приложив к щеке, придирчиво сверил тон. Подумал и, отложив, взялся за другой платок.

Эван со свистом выдохнул, чувствуя, как ярость снова накрывает его, но юноша был слишком увлечён, чтобы заметить что-нибудь.

Эван снова опустил взгляд. Бёдра юноши, обтянутые тонким сукном, шевельнулись, и Эван ещё раз глубоко вздохнул – уже не столько от бешенства, сколько от жажды.

Энзо затянул на шее платок, но тут же, тихонько выругавшись, сорвал его с себя и бросил на пол. Это стало последней каплей.

Эван, бросив трость, шагнул вперёд, не останавливаясь, распахнул дверь и, в два шага преодолев разделявшее их расстояние, опустил руки на бёдра Рафаэлю и рванул вниз пояс штанов. На секунду на лице юноши, отражённом в зеркале, промелькнула смесь удивления и испуга, но уже в следующую секунду Эван обнаружил, что обнажённые бёдра в его руках подаются назад, и это взбесило его ещё сильней.

- Я же сказал, к десяти ты должен быть готов! – прорычал он в самое ухо. Энзо обмяк, чувствуя, как голос князя посылает по его телу загадочные вибрации. В следующую секунду он ощутил на правой ягодице увесистый шлепок и подался ещё назад, стараясь продлить соприкосновение с горячей рукой.

- Я готов… - пискнул он, продолжая смотреть на Эвана через зеркало огромными глазищами, сейчас казавшимися чёрными от расширившихся зрачков, - хотите проверить, князь?

Эван молчал секунду, пока до него не дошло. Злость стала ещё сильней, когда рука его, спустившись в расщелину между белоснежных ягодиц, нащупала влажный растянутый вход.

- Всегда готов? – выдохнул он, вдавливая пальцы в уступчивое отверстие.

Энзо рвано выдохнул и прогнулся назад, пытаясь опустить голову ему на плечо, но Эван тут же брезгливо оттолкнул его, заставляя упереться руками в стол. Ответить Энзо не успел, потому что Эван опустил глаза, и взгляд его замер на розовой головке члена, сочившейся соком, которая вздыбилась между полами сорочки. Эвану показалось, что ещё немного - и что-то взорвётся внутри него – так мучительно обидно было смотреть на то, как легко получить своё, и в то же время так хотелось коснуться её.

Вытащив пальцы из бархатистого беззащитного нутра, Эван двумя резкими движениями расстегнул собственные брюки и приставил головку члена к раскрытому входу.

Энзо выдохнул, но не шевельнулся. Он больше не пытался податься назад, но в зеркале Эван видел его взгляд – такой же жаждущий и злой.

Эван медленно двинулся вперёд, разрываясь между желаниями зажмуриться от наслаждения и бесконечно смотреть в эти глаза, на это лицо. Не имели смысла ни ощущения, ни разрядка, которая должна была прийти потом – только это осознание, что он, именно Рафаэль, наконец его. Эван старался прочувствовать каждое мгновение, каждой следующей клеточкой кожи по-новому ощутить это обладание. А Энзо тяжело дышал, чувствуя, как миллиметр за миллиметром чужая плоть мучительно медленно наполняет его. Он хотел ещё. Это не отменяло злости, которая бушевала в нём – на человека, который решил взять его, ни на секунду не подумав о нём. Это не отменяло стыда, который он без конца испытывал за своё желание рядом с Эваном – будто его желание с головой выдавало, кто он такой. Всё было не важно, потому что он хотел ещё. И в конце концов Энзо, не выдержав, рванулся назад и насадился до конца, прогнулся и закинул руки за спину, пытаясь нащупать тело Эвана у себя за спиной.