Княжья Печать

Приятный кисловатый брусничный морс придал немного сил и взбодрил меня, прибавилось немного сил, будто и не ночевал я эту ночь в еловых лапах под открытым небом неподалеку от ворот крепости. Ребра ныть перестали, где-то на самом краешке сознания, напоминая мне, что схватка с чудовищем вчера далась мне нелегко.

– Оленину придется подождать!– с приветливой улыбкой сообщила мне девушка, призывно виляя довольно соблазнительными бедрами при подходе к столику, за которым я сидел. Мне пришлось согласиться, тем более после такой улыбки отказать было довольно сложно. Служанка отправилась к стойке, а я проводил ее задумчивым, полным тоски взглядом. Некстати вспомнилось правило варягов, постоянно повторяемое Дедом на каждом занятии:

– Любовь и плотские утехи недоступны для варягов! Любовь затмевает разум, секс отбирает так необходимую нам внутреннюю энергию и жизненную силу, потому судьба варяга схожа с судьбой жрецов Светлейшего. Никакого вина! Никаких женщин! Никакой любви!

Эх, жаль…Мелькнула в голове мысль.

– А ну-ка стоять!– взревели за столом у гридней. В сторону полетела табуретка, загремела на поцарапанной столешнице посуда. Горшок с медовухой полетел на пол, разлетевшись с сухим треском на десяток черепков. Из-под стола, мимо ног дружинников стрелой вылетел чумазый малец лет двенадцати, одетый в какие-то обноски, явно с чужого плеча. Он вильнул в сторону, избегая расставленных рук, зацепился за неудачно выставленную ногу одного из купцов, и растянулся во всю длину на заплеванном полу трактира. Гул множества голосов стих. Они, как и я глазели на невразумительную сцену.

– Стоять, гаденыш!– заорал один из гридней, все еще с идиотским видом хлопая себя по поясу, где виднелась отрезанная веревка, на которой висел кошель, теперь зажатый в маленькой грязной ладошке паренька. Двое из компании обворованного дружинника ловко завернули за спину худенькие руки мальчонки, далеко вывернув их назад, подтянули его беспрерывно хлюпающего сопливым носом поближе к столу. Один из парней с силой выдернул зажатый между тонких пальцев с обгрызенными ногтями кошель.

– Ах, ты, тварь!– тыльной стороной ладони ограбленный дружинник со всего маху врезал мальчонке по лицу. Голова парня мотнулась в сторону. Изо рта полилась кровяная юшка. Он простонал, потеряв сознание.

– Нашел, кого грабить, стервец!– с молодецким гоготом, полным какой-то подростковой безнаказанности, компания, один за одним, начала отвешивать пареньку оплеухи, который уже практически потерял сознание и плохо понимал, где находится. За всем этим бесплатным представлением наблюдали все сидящие в зале. За стойкой служанка и та девчонка, что разливала медовуху, напряженно ждали, чем кончится эта неприятная история, но не вмешивались и хозяина трактира звать не собирались.

– Будешь знать. Как в карман к дружиннику лезть!– один особо крупный гридень, несомненно пользующийся успехом у местных красавиц. С точеным агейским профилем и развитой мускулатурой махнул уже кулаком, попав воришке под дых, сбив дыхание. Из глаз парня полились слезы.

– На стол его!– выкрикнули из их компании.

– Правильно, всыпать розги!

– Неси, хозяин!

Все, теперь точно хватит…Решил я для себя. Пьяные гридни, видимо очумевшие от медовухи и вседозволенности, вполне себе могут запороть до смерти мальчонку, на следующее утро, даже не вспомнив с похмелья, что натворили. А Дед твердил, что необходимо слабых защищать всегда и везде – это судьба и путь настоящего варяга.

– Отпустите, паренька!– крикнул я через весь зал, вставая со своего места и делая шаг вперед, предоставляя себе свободу маневра.

– О, вот и подельник его выискался!– обрадовано протянул один из гридней, пьяно щерясь щербатым ртом.

– Иди-ка, сюда…

Они хотя бы на время отвлеклись от паренька. Тот поднял голову с разбитым лицом, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на надежду. Конечно! Он и не думал, что найдется такой дурак, который вступится за него перед стражниками крепости. Их было четверо, хорошо обученных и подготовленных воинов, а он один с ощутимо нывшими ребрами и потрепанным телом, но сдуру был готов вступиться за воришку, иначе уже не ощущал себя бы варягом, нарушив одну из главных заповедей их братства.

– Чего смотришь?– рявкнул один из тех, кто держали мальчишку.– Иди сюда!

Эти разошедшиеся молодцы, почувствовавшие свою безнаказанность давно забыли о причине спора. Теперь их глаза горели огнем, видя прямо перед собой более подходящую жертву. Жертву? Лично в этом я сильно сомневался, делая шаг вперед им навстречу.

– Нехорошо бить четверым здоровым дружинникам одного ребенка! Детей вообще бить нельзя!– покачал я укоризненно головой, чувствуя, как пьяная злость закипает в их сердцах, стремясь спровоцировать их, сделать первое движение.

– А кто ты такой, чтобы нас учить жизни?– нахмурился здоровенный крепыш, поигрывая крепкими покатыми мускулами под холщовой рубахой.

– Кто тебя пустил в крепость, голь перекатная?– подхватил третий, косясь на кривые сабли, закрепленные у меня за спиной.