Княжья воля

Подниматься на крыльцо Шибай не стал, остановился перед ступенями засунул большие пальцы под ремень, раздвинув полы короткого плаща. Застыл неподвижно как бронзовый памятник самому себе и стал молча ждать, внимания ни на кого не обращая.

В терем за хозяйкой уже послали. Я с Шепетом и Рыкуем подошел ближе. Кивнул приветливо Вендару, получил ответный кивок.

- Как жизнь, полусотник?

- Не жалуюсь, - скривил губы в подобии улыбки полочанин. - А что это там у вас на цепях болтается?

Вендар мотнул подбородком в сторону сиротливо поникшего, набрякшего небесной влагой Сильвестра.

- Обучаю людишек своих без оружия биться, а мешок нам в этом деле помогает.

- Воин без оружия - не воин, - пренебрежительно бросил Вендар.

- Умелый кулак тоже оружие. Врагу совсем не обязательно знать, что отсутствие меча или топора не повод расслабляться.

Вендар промычал в ответ что-то неразборчивое и замолчал, в раздумьях косясь на беднягу Сильвестра.

Любослава показалась на крыльце спустя пару минут. Вышла как на эшафот. Гордо поднятую голову бывшая боярыня по самые брови покрыла плотным темно-серым платком. Лицо казалось исхудалым, бледным и нездоровым как после тифа, под лихорадочно горящими глазами вспухли наплаканные синяки.

Мелькнула и испуганно исчезла в дверях фигура боярской дочки, в глубине терема послышался плач ребенка. Вслед за Любославой под навес крыльца медленно вышел Завид. Темный, изможденный, со слипшимися волосами и впадинами вместо щек. Укороченную правую руку словно неуместная боксерская перчатка венчал набалдашник тугих тряпочных повязок в посветлевших от стирки кровяных разводах.

Завид кивнул мне уважительней некуда и уперся взором в Шибая.

Чушь сказали. Не по плечевой сустав ему руку отхватили, а всего лишь до локтя. Из-за тряпок точно не видно. Покороче, конечно, чем у Рыкуя, но сгибаться будет однозначно. Приделает на культю стальной крюк и сможет с рынка авоськи таскать влегкую. Интересно чем ему кость отчикали. Ни одной пилы или ножовки я здесь не встречал. Топором на разделочной доске? Эти могут. В любом случае вировская эскулапка бабка Данья - невероятный гений, хирург от бога, не знаю, правда, от какого, но без вмешательства высших сил тут не обошлось. Мне с моими скромными познаниями в медицине совершенно ясно, что Завиду была удачно проведена сложнейшая операция по ампутации, а он от болевого шока не крякнул и крови потерял явно меньше критического объема. Вот зря он с постели поднялся, ему бы полежать с недельку, бульонов попить, мяска пожевать. Хорошо ветер прекратился, а то унес бы нашего Завида как девочку Элли из Канзаса в волшебную страну имени Оззи Осборна.

Срочно выдать бабке Данье премию старика Нобеля за вклад в практическую медицину! Я серьезно.

Пока я размышлял над чудесным исцелением Завида, Шибай, приложил левую руку к груди и совершил неожиданно глубокое для своей комплекции согбение в пояснице, пальцами правой погладив землю. Глядя на Любославу снизу вверх, он придал своему противному голосу бесподобную мягкость вперемешку с медовой учтивостью:

- Поклон тебе, краса Любославушка! Вот и вышел срок нашего уговора! Пришел я узнать: после положенных дней скорби по усопшему мужу, согласишься ли стать моей женой? Ты уж прости, что тороплю с ответом, для меня это очень важно, ждать дольше не могу и причин этому очень много.

Умеет хорошо сказать, паразит.

Любослава молчала, в оцепенении тараща на Шибая свои бесподобные очи.

- Дай же мне ответ! - уже более требовательно произнес Шибай. - Думаю, не я один хочу его услышать.

- Сейчас ты его увидишь! - пробормотала Любослава после короткой паузы, а затем с болезненным стоном и, как мне показалось, с наслаждением, одним махом сорвала с головы платок. Встряхнула освободившимися, неаккуратно и очень коротко остриженными волосами, обожгла Шибая упрямым, отчаянным вызовом округлившихся глаз.

Шибай зажмурился, резко отвернулся, точно получил пощечину. Рыкуй возле моего уха удивленно присвистнул. Я толкнул его локтем, приник к уху.

- Чего это она? Зачем косы отрезала?

- Не хочет больше замуж, - придавленно сказал инвалид. - Свататься к ней теперь до-о-лго никто не сможет…

В голосе однорукого вспыхнул огонек восхищения. Судя по всему не каждая баба здесь решается на такую радикальную меру. Вокруг полно разинутых от удивлении ртов.

Руки хозяйки подворья безвольно пали, словно у неживой куклы. Сброшенный платок зацепился за юбку, повис на светлом подоле серым пятном.

- Не пойду я за тебя, Шибай. Никогда не пойду! - голос ее задрожал, Любослава тяжело вздохнула. - Мне слаще по мужу убиенному жизнь догоревывать, чем с тобой жить. Уходи!

Не дожидаясь когда к гостю вернется сознание, Завид швырнул на землю перед Шибаем небольшой мешочек, в котором что-то таинственно брякнуло при падении.

- Забирай боярские печати, а сюда дорогу забудь, - произнес Завид, презрительно кривя запекшиеся губы. - Затеешь дурное, я на тебя весь город подниму. Убирайся со двора, падаль!

Переварив произошедшее, Шибай быстро взял себя в руки, встопорщил обвисшие было усища, оскалил зубы.