Княжья воля

- А не подавится твой людоедский божок моей кровушкой? - я запустил руку за ворот и извлек пред изумленные языческие очи золотое распятие на золотой цепочке. - Я не из вашей песочницы, братва. Идите гуляйте себе в другое место без меня.

По ходу, зря я это сделал. Сам же Сашку учил не козырять здесь верой в Христа. Быстро подтвердилась, что тема эта заведомо проигрышная.

- Почитатель мертвого бога! Ах-ха-а! - победно взвыл Живомир. Двое его подручных хищно ощерились и потянули из за поясов кривые ножи. Прямо здесь резать меня собрались, по видимому. - Лучше жертвы не придумаешь! Поразит тебя Волосова длань через орудие мое, да обратит тебя в прах, в пыль земную, в болотную гниль да в пепел черный!

Предводитель волхвов перешел от страшных слов к еще более страшному делу. Ловко перехватил посох обеими руками за нижний конец, шагнул вперед и с неожиданной сноровкой раскрутил над косматой головой свою тяжелую палку. Откуда только сила взялась? Из разверстых рукавов посыпалась какая-то дрянь в виде перемолотой трухи, звякнули обереги. Живомир угрожающе рыкнул. На третьем витке навершие посоха с гулом ринулось на сближение с моим лбом. Не знаю гоже или негоже лупить волхвов, но покорно подставлять под эту колотушку голову я не намерен. Дабы не испытывать крепость родного черепа, я чуть отклонился в сторону от траектории полета волховского орудия, скакнул вперед молодым козликом и познакомил воинственного служителя скотьего божества с классическим левым хуком. Не получилось у Живомира поразить меня именем Волоса, а получилось картинно завалиться без чувств в обнимку с посохом.

Послышался топот, тяжело дыша меня окружили дулебы и, что отрадно, при полном вооружении да со щитами. Жила молодчага!

- В стену! - выкрикнул я команду. - Ровняй щиты!

Две секунды и передо мной шеренга спин из семи человек с сомкнутыми щитами. Теперь - давить.

- Шаг! - заорал я. Лязгнув металлом, шеренга сдвинулась. - Шаг!

Толпа подалась назад. Из общего роя прыснули затесавшиеся туда боярские работяги. Пара приспешников Живомира попятились, что-то сердито выкрикивая они размахивали ножами. Ну-ну. Кто не спрятался - я не виноват.

- Шаг! Шаг! - кто-то из парней наступил лежащему волхву на выпростанную кисть, другой перешагнул тело, едва не запнувшись. - Шаг! Руби!

Не дожидаясь замаха боевых топоров и мечей, пришлые развернулись и, толкаясь, кинулись прочь, прямиком в услужливо распахнутые кучерявым Мерко воротам усадьбы. Последнему убегающему Липан выписал доброго пенделя на прощание.

Самому Мерко и его напарнику от меня здорово влетело. Был приказ никого не впускать? Был. Да хоть бы сам князь полоцкий пожаловал - не открывать! Мерко мямлил, что волхвам все врата и дороги открыты, сердца и умы людские перед ними нараспашку, а ежели завтра Волос через волхвов на него самого укажет, то пошлепает наш Мерко как тупой, покорный бычок на заклание, слова поперек не молвит. Вот так вот. Мощная штука религия.

- С Живомиром что делать, батька? - поинтересовался практичный Жила, мотнув головой на пришедшего в себя волхва. Тот сидел на пятой точке, потирал ушибленную скулу, шаря по земле мутным взором.

Первым желанием было выгнать взашей с подворья. Потом я подумал, что этот «святой отец» поднял на меня народ с целью вспороть брюхо в угоду молчаливому истукану измазанного куриной кровью. Оклеветал и опорочил, падла! Мог ли его на этот шаг кто-то подбить? Базара - ноль. Еще как мог.

- Свяжите да суньте где потемнее. Посидит у нас пока под приглядом, авось поумнеет если раньше не загнется. Я с ним поговорю чуть позже.

По уму надо было и тех двоих прихватить до кучи, чтоб не вздумали горожан баламутить, но гоняться теперь за ними не вариант. Сами скоро приползут узнать как дела у их предводителя, тогда и проведу с ними воспитательную беседу.

Ближе к вечеру, как и предсказывал пустой глаз Шепета, погода испортилась. Ветер приволок за собой черный фронт во все небо. Резко потемнело. Из низких, сплошных, без единого просвета туч, влупил косой стеной теплый ливень. Все неровности почвы, следы копыт и тележных колес начали исходить дрожащей рябью, закипели от быстрых, тяжелых капель, стали шириться и сливаться в лужи. Посередине усадебного двора быстро выросло озеро с дрожащими на ветру стеблями травы.

Все живое шустро спряталось под крыши и навесы. Мы с Жилой, Невулом и Шепетом с началом ливня укрылись в тереме. Прилипли к окнам большой горницы лицезреть разгул стихии.

Снаружи очень неприятно. В сером воздухе мечутся сбитые ветром и ливнем листья, солома, ошметки разного мусора. Ветер пригоршнями с шумом швыряет в слюдяные окна крупные дождевые капли похожие на мелкие градины. Что характерно - грома нет, молний тоже.

Смазливая, румяная теремная девка приносит нам горячего сбитня и пряников. С улицы забегают в набухшей влагой одежде Ноздря и Рыкуй. Топают грязными сапожищами по отскобленному до бела деревянному полу, встряхиваются как псы после купания, разбрасывают вокруг себя водяную пыль.