Княжич

Жители первой встреченной нами веси жили кто в рубленых избах, кто в полуземлянках, зимуя вместе со скотиной, так как печи-каменки не спасали от устанавливающихся время от времени лютых морозов.

Мирные пахари встретили нас на окраине своей веси вооруженными. В руках они сжимали рогатины, дубины и луки со стрелами. На мой удивленный вопрос по поводу оружия Фёдор ответил:

– А что ты хотел, княжич, здесь у нас почитай каждый мужик охотник.

Жители, убедившись, что мы не тати, а княжьи люди, стали сразу менее настороженными, а зря!

Собрав всех мужиков в кучу, сотник зачитал княжеский указ:

– Великий князь Смоленский постановил ввести для вольных людин княжества новый «призывной урок». На воинскую ратную учебу до весны каждая свободная община-вервь должна выставить справных уношей и молодых бобылей.

– На кой энта напасть? Война никак с кем началась? – из толпы тут же раздались обеспокоенные голоса.

– Никакой войны пока нет, слава богу! – при этих словах сотник поплевал через левое плечо. – Призывников будут у князя всю зиму не только учить ратной науке, но и кормить от пуза, а по весне отвезут по домам, успеют еще пахарьством заняться! И вам, оставшимся здесь, лучше будет – жратвы, заготовленной на зиму, вам же больше достанется!

– Хрен с ней, со жратвой! – решительно махнул рукой староста. – Не было такого! Ни за что ни про что мужиков из семей на всю зиму забирать! Мы положенный нам оброк – меха и воск с медом в погост – уже отдали! Мужиков на зиму заберете, а охотиться кто будет, бабы?

– Ну, так мы не всех мужиков забираем, а только уношей и бобылей, а из молодых охотники, сам знаешь, никудышные пока что.

– Не было такого «призывного урока»! – продолжал твердить свое староста.

– Князь постановил – значит, будет! – заявил, как отрезал, сотник, подавая взглядом команду дружинникам. – А пока ты, ты, ты и ты отойдите-ка в сторону, – указал он на молодых парней. – А ты пока оставшихся молодых на смотр приведи, – обратился он к вмиг посмурневшему старосте веси.

Видя, что староста никак не реагирует на его слова, сотник только махнул рукой в сторону веси, и к ней тут же побежали, гремя доспехами, дружинники. По всем правилам ратной науки они принялись окружать дома и выгонять жителей, держа оружие наготове. Из домов тут же стали доноситься детский плач и крики женщин. Вышедшие со старостой мужики, внезапно оказавшись в кольце ощетинившихся оружием дружинников, попытались было рыпнуться, но были остановлены властным голосом сотника.

– Не дергайтесь! В домах ваших мы ничего трогать не будем, просто проверим, всех ли вы уношей нам напоказ выставили.

В ходе проверки выявили больше десятка «уклонистов», четверо из которых были подходящего призывного возраста.

– Все ясно! – распорядился сотник. – Бородатые деды и малышня не в счет, а вот эту четверку себе забираем!

Всего с этой деревеньки набралось одиннадцать физически здоровых новобранцев подходящего возраста. Отделив их из числа сородичей, сотник тут же принялся ими командовать:

– Стройся по двое!

В это время бабы, наблюдавшие за всем происходящим с тупым удивлением, наконец что-то сообразили, побежали и вцепились в своих сыновей и братьев, еле смогли их оторвать!

Молодые ребята, в лаптях и в длинноруких домотканых рубахах, с застывшим ужасом и непониманием в глазах, то и дело оглядываясь через плечо на своих ревущих в три ручья женщин, но подгоняемые шутками и незлобными тычками дружинников, все же побрели к лодкам.

Выяснив местоположение затерявшихся в глубине леса других соседних весей, сотник быстро приказал десятку дружинников оседлать уже сгруженных с ладей коней и, поставив во главе конного отряда десятника, направил их по тропе в лес. А две ладьи отпустил вверх по течению, к соседним весям. Через пару часов конный отряд доставил нам пополнение в количестве четырех парней и двух бобылей возрастом сильно за двадцать лет. Загрузившись под усилившийся бабский плач, мы с облегчением отчалили от этих поистине печальных берегов.

В других весях изъятие призывного контингента где-то сопровождалось, как и в первом случае, мелкими стычками, где-то шло гладко и мирно. Правда, на третий день пути в некоторых вервях, расположенных выше по реке, наблюдалось подозрительно мало молодых мужчин, поэтому сотник, недолго думая, предложил вместо уношей набрать баб! Подобные предложения быстро вразумляли старост, и «отлучившиеся по делам» мужики быстро находились. Но во всех случаях изъятие из семей новобранцев сопровождалось криками, стенаниями и слезами. Это вызывало у меня на душе тяжелое, гадостное чувство, тем более во много раз усиливающееся, когда ты точно знаешь, что это все происходит лишь благодаря твоей инициативе. Поэтому больше на подобные призывные облавы я ездить зарекся, и без меня есть кому, а нервы надо беречь.

– Южные, степные смерды побоевитее лесных будут, их и учить почти ничему не пришлось бы, даже на конях скакать горазды. А с этими, княжич, у тебя возни куда как больше будет! – на обратном пути рассуждал сотник.