Княжич

– Не должен! Сукно со своими помощниками он делает неплохое, правда, грубоватое по сравнению с немецким, но зато прочное! – с гордостью в голосе похвалялся боярин достижениями своего закупа.

– Тогда, Борис Меркурьевич, слушай мои условия…

В итоге сошлись с боярином на следующем. В обмен на 49 процентов паев нашего с ним совместного войлочного СП боярин не только отдавал мне свою шерсть, но и согласился взять на себя все прочие расходы, в том числе строительные, по персоналу предприятия (для ручной промойки, разрыхления и уваливания шерсти понадобятся шерстобиты и шаповалы) и по закупке необходимого оборудования (гребней с железными зубьями и простого лучка со струнною тетивою – для взбивания и разрыхления шерсти). А чего такого? Нормальная схема получилась, его деньги – мои технологии и гарантированный госзаказ в придачу!

Войлочное производство решили развернуть в нескольких километрах к югу от Смоленска, в южном форпосте столицы, в Воищине – укрепленном городке, являющемся еще и родовым гнездом этого боярина.

Обмыв заключенную сделку, оформленную пока только в виде рукопожатия, и плотно закусив, мы продолжили прерванный деловой разговор.

– А как ты думаешь, боярин, будет ли у мизинного люда пользоваться спросом войлочная валяная обувь, или валенки, которые будут такие же теплые, как меховые онучи иль сапоги, но намного их дешевле?

Боярин в очередной раз подвис.

– Думаю, будет! Нет, уверен, что будет!

– Значит, кроме валенок, палаток мы будем изготавливать верхнюю одежду – вроде бурок, шапки, не будем забывать о подметках для седел. Думаю, стоит заняться выделкой простых и окрашенных моими красками ковров разных видов – напольных, настенных.

– О-о-о!!! – громко обрадовался боярин. – Это замечательная мысль, Владимир Изяславич! Если войлочные товары твоими красками крыть, то они сразу в цене многократно прибавят!

– Должен быть сегмент дорогих товаров – искусно сделанных и покрашенных, а также дешевых – грубой обработки и некрашеных!

– Все верно! – не раздумывая, согласился боярин с рацпредложением, начав витать где-то высоко в облаках.

Плюнув на все свои первоначальные планы, уже на следующий день мы с боярином и нашими свитами укатали в Воинщину. Не терпелось мне поделиться своими теоретическими познаниями в валяльном деле и поучаствовать в организации производства. Боярину было еще больше невтерпёж, расписанные перспективы чуть ли не повсеместного использования на Руси войлока его просто окрыляли, не давая спокойно сидеть на месте.

Возвратился я обратно в Гнёздово от боярина Бориса Меркурьевича через четыре дня, сразу после того, как у его суконщика, быстро освоившегося в новом деле, стало получаться скатывать войлок приемлемого качества. По пути назад завернул в Смоленск, требовалось отчитаться перед князем, куда и зачем я мотался.

И вот теперь, наконец-то прибыв в Гнёздово, я сам себе дал обещание сосредоточиться хотя бы пару месяцев только на своей рождающейся в муках армии. «Колдовству» в химических мастерских, металлургическим печам и прочим делам купеческим отныне я посвящал не более пары часов в день, все остальное время стараясь проводить с новобранцами и их командным составом. Командиров, набранных из княжеских дружинников, тоже приходилось кое-чему учить в методическом плане, так как задуманная мной подготовка будущих ратников сильно отличалась от распространенной здесь практики.

Первые дни КМБ заставили меня сильно понервничать и усомниться в своей затее. «Какие, к черту, могут быть стройные шеренги и ряды, если они валются как неваляшки?!» – думал я про себя, гладя на покрытых с ног до головы грязью новобранцев.

Десятник Клоч, получивший в моей доморощенной армии звание полковника, разорялся криком:

– Полк, бегом!

Сброд, иначе их нельзя назвать, с трудом побежал по полю.

Мы с новоявленным полковником поскакали рядом на конях.

– Полк! Стоять! Разом поворот налево!

От этой команды случился массовый завал. Призывники стали натыкаться друг на друга и повалились в грязь, образуя безразмерные кучи.

– Поймите, дурни, – не выдерживаю я, встревая в учебный процесс, когда с горем пополам восстанавливается относительный порядок. – Вы падаете оттого, что по команде «стоять» кто-то сразу останавливается, кто-то продолжает бежать и натыкается на спину остановившегося, оттого вы и падаете. Поэтому, чтобы этого не случилось, в следующий раз, как услышите команду «стоять», каждый из вас делает два шага, одной ногой, второй, и останавливается, замирая на месте. Далее слушаете новые команды, что вам надо сделать: повернуться направо, налево, перейти на шаг, лечь на землю или подпрыгнуть, все, что скажет ваш командир.

– Правильно княжич говорит, – поддержал Клоч, – если вы так завалитесь перед лицом врага, не сохранив строй, – вас всех мигом перебьют, не успеете и глазом моргнуть!

Попрощавшись с полковником, я напоследок ему сказал:

– До начала лета боевого оружия получить не сможете, кроме луков-однодревок, но они от тисовых будут сильно отличаться.