Княжич

Они ничего не ели и не пили, а только говорили. Почти в полночь пришел Скурыдин. Но, почувствовав себя чужим, в компании давно не видевших друг друга однокашников, выпив и закусив, пошел спать.

- Как ты оказался здесь? - спросил Григорий у Андрея.

Андрей долго рассказывал. Григорий с большим вниманием слушал удивительную историю, случившуюся с Андреем Бежецким и Василием Скурыдиным. Порой он прерывал его, вспоминая, что в это время происходило с ним.

- Да! - посочувствовал он Андрею. - Такое пережить, не каждому дано!

Помолчав, после рассказа Андрея, он спросил его:

- А, что тебе рассказать Князь?

- Что тебе известно о смерти моего батюшки? - спросил Андрей.

- Ты надеешься, узнать, его последние слова? - переспросил Григорий.

Андрей молча кивнул головой.

- Люди говорят, он умер, не приходя в сознание. Похоронили его в вашей родовой усыпальнице!

Наступило скорбное молчание.

- Ты на Родину собираешься? - прервав молчание, спросил Григорий.

- Хотелось бы! - тяжело вздохнув, ответил Андрей. - Но насколько я знаю, меня там считают самозванцем!

- Ну и что? - рассмеялся Григорий. - Ты знаешь кто я?

- Кто?

- Дьяк посольства, первый помощник и советник руководителя посольства Елизара Романовича Бекмана, хранитель царской печати! - похвалился Алферев. - Из покойников я тебя сделаю живым.

Григорий был самым старым из студентов, ему было двадцать четыре года, в отличие от остальных, которые не дотягивали и до девятнадцати. Он был весь в своего отца, печатника, думного боярина Наума Алферева, который достиг всего только благодаря своему необыкновенному уму и рассудительности. Григорию также прочили известное будущее.

- А как же грамотка Разбойного приказа о моей смерти от топора татя? - спросил Андрей.

- На дыбе любой признается даже в том, чего он не делал! Оговорил себя крестьянин! - успокоил его Григорий.

Пропели вторые лондонские петухи. Алферев вытащил из кармана что-то похожее на позолоченное яйцо. Внутри него что-то тикало. Странное яйцо имело крышку, которую Григорий открыл.

- Немецкие часы! - пояснил он Андрею. - “Нюрнбергскими яйцами” их здесь называют. Смотри, как местные петухи точно по часам поют!

Григорий протянул Андрею часы, чтобы тот удостоверился в сказанном им. Под крышкой часов, на белой окружности, большая черная стрелка указывала на цифру два. Андрей никогда не видел таких маленьких часов. В Литве, в кабинете у князя Константина часы были размером с арбуз и по форме напоминали его половину.

- Полезная вещь! - произнес Алферев.

Увидев, как заинтересовался ими Андрей, он быстро спрятал часы в карман камзола.

- Мне пора! Как бы мне взбучку от Елизара Романовича не получить за опоздание! Знаешь, как он за волосы таскает? А разговор продолжим завтра. Вечером, я приду к тебе! Давай руку, попрощаемся!

- Гриш! А как ты оказался в трактире, да еще в английском платье? - поинтересовался Андрей, провожая товарища.

- Что ты такие вопросы задаешь? Возвращался от дамы, решил зайти, горло промочить! - поморщился Григорий. - Забыл, каким я в университете был?

В Падуе студент Алферев был известен как гуляка и дамский ухажер.

- Таким я и остался! - смеясь, продолжил Григорий. - А статут, мой теперь о-го-го какой! Да и в посольской одежде гулять, страну позорить! Узнают, погонят! На квартирке переоденусь и утром, как есть настоящий русак, на работу! Ну, я задержался у тебя! Прощай!

На улице его ждал слуга с лошадью. Григорий шутливо помахал Андрею входившей в моду широкополой шляпой с перьями, пришпорил коня и исчез в темноте.

На следующий день, на верфи, Василий рассказал Андрею о своем разговоре с Джейн. Уговоры Джейн проходили тяжело. Она то заявляла, что если он уйдет в море на корабле Рэли, забудет его навсегда, то плакала, моля его этого не делать и довольствоваться денежным доходом капитана торгового судна, которым он мог стать через несколько лет, выбрав положенный ценз. Сердце ее не могло смириться с тем, что она может навсегда потерять его. Но ум и природная практичность говорили ей, что если она отговорит его от этого рискованного шага, придется им всю жизнь влачить жалкое существование. В конце концов, она была дочерью своей страны, женщины которой привыкли провожать своих мужчин - сыновей, возлюбленных и мужей в неизвестную, опасную морскую даль, зная, что не все из них вернутся обратно. Джейн согласилась. Было решено, что возвратившийся из похода Василий, будет просить руки Джейн у сэра Джона Грина и ее матери. Если ему в этом будет отказано, а юные леди и джентльмен были в этом уверены на 99 процентов, они тайно венчаются в одной из церквей близ Лондона и бегут в Голландию, где попытаются начать свою новую жизнь. О том, что будет, если Василий не вернется с моря, никто из них, старался не думать.