Княжич

- У Асан - мурзы, всем этим делом заправляет достопочтенный Барух, карасубазарский еврей! К нему и поедем! А сегодня отдыхай. У тебя была трудная дорога. Но для начала я свожу тебя в турецкие бани! - пообещал ему собеседник.

Биркину была отведена отдельная комната в гостевой. Извинившись перед хозяином, Афанасий пошел в караван-сарай сделать необходимые распоряжения по размещению товара приказчику, расположившемуся там. А Муртаза в это время размышлял над тем, зачем понадобилось Атаману выкупать посторонних людей за такие большие деньги. Его пытливый ум всегда пытался докопаться до истины, там, где что-то было непонятно. “Явно Афанасий знает это, но не хочет или боится поделиться со мной своей тайной! - обиженно рассуждал Муртаза. - Ничего, после бани он мне все расскажет!”.

С вернувшимся Афанасием Муртаза направился в баню, благо, что она располагалась недалеко от его дома. Он любил в ней размять косточки, руками знавшего свое дело массажиста-банщика, по национальности перса. Биркин, ни разу не посещавший восточной бани, был в восторге от нее. После бани, довольные оба, они опять уселись за ломившийся от обилия пищи стол. На этот раз, кроме еды на нем стояло вино. Сам Муртаза вино не пил, ссылаясь на запрет его употребления для мусульман, но Биркину постоянно подливал в часто пустеющий бокал. Тот сначала отказывался, но потом, решив, что ему ничего не будет от некрепкого, по сравнению с водкой двойной перегонки, виноградного вина, перестал сопротивляться. И напрасно. Муртаза знал, что делал. Расслабленный баней Биркин хмелел на глазах. Наконец он дошел до того состояния, когда у пьяного человека появляется желание высказать собутыльнику все, что у него наболело на душе. Афанасий рассказал Муртазе о том, что выкупает пленников для того, чтобы потом их убить. С самого отъезда из Рязани его мучило это поручение Атамана, заставляя страдать. Дело в том, что Афанасий Биркин не выносил вида крови и страданий обреченных на смерть, что было большой редкостью в это время, изобилующее насилием, убийствами, изощренными показательными казнями. Афанасий тщательно скрывал свой, как ему казалось недостаток от посторонних, россказнями о том, как жестоко он расправлялся со своими врагами на Ливонской войне. На самом деле, он был на этой войне в команде землекопов и “пальцем никого не тронул”. Эти рассказы сыграли свою роль. О тайном недостатке Афанасия было известно только жене Глафире, попрекавшей его тем, что он даже курицу зарезать боится. Про дальнейшую судьбу пленных, Биркин рассказал Муртазе, потому, что не знал, как самому решить эту проблему и надеялся, что тот поможет ему исполнить суровое приказание Атамана. Муртаза не был безжалостным убийцей и убивал, как и звери в дикой природе, только из необходимости.

- Зачем убивать этих несчастных юношей! - заявил он Афанасию. - От этого пользы никому не будет! Давай я лучше продам их арабам. Есть не скупые покупатели. Выручку пополам. Много, ни мало, а по 200 золотых каждому, я тебе обещаю.

Афанасий мгновенно протрезвел, счет деньгам он знал, но и об осторожности не забывал:

- А если об этом узнает Атаман?

- Только если ты ему сам не расскажешь. Из Туниса еще никто не возвращался!

- Ты меня не обманываешь?

- Рассуди сам Афанасий! Зачем мне размениваться на 200 золотых, если я запросто мог присвоить все деньги, которые лежат в твоем тугом кошеле!

“Действительно, чиркнул ножом по горлу и забрал все! А “Дервиш” ведь он такой, не в пример мне!- подумал Биркин”.

- Я согласен! - принял решение Афанасий.

- Ладно, не горячись! У русских есть пословица “Утро вечера мудренее!”. Завтра и скажешь о своем окончательном решении! - предложил Муртаза.

Биркин с ним согласился. Утром он не изменил своего решения. Позавтракав, они сели на подготовленных слугой верховых лошадей и оправились в город Карасубазар. На их счастье, по приезду, Барух, к тому же оказавшийся знакомым Муртазы, был на месте. Он принял их в гостиной двухэтажного дома, построенного на турецкий манер. Внутри, однако, все было европейское. Узнав, зачем и откуда они приехали, хозяин распорядился накормить их. Стол не был таким роскошным, как у Муртазы, но Афанасию еврейская еда понравилась. По крайней мере, жареная курица под чесночным соусом. И сидеть за столом можно было по-человечески, а не как у Муртазы, на корточках около низенького стола.

Переговоры вел Муртаза, на языке крымских татар. Афанасий боялся, что они вдвоем с Барухом сговорятся и обманут его, но поверил Муртазе, когда тот сообщил ему, что цена выкупа ниже, чем он думает, не 900 золотых, а 780.

- А где Мустафа? - внезапно спросил Муртаза Афанасия.

Купец тревожно посмотрел на Баруха. Как он мог забыть про Мустафу?

- Заболел в дороге! - ответил Афанасий, так как его учил Атаман. - Остался до выздоровления в Рязани.