Княжич

- Не могу! Меня ждут жена и сын! - вздохнув, ответил Михель. - Ванной, наверное, я все-таки воспользуюсь, и от ужина не откажусь. Распорядись накормить и мою охрану. Мы переспим ночь у тебя, а утром в путь!

- Как знаешь Михель! - также вздохнув, ответил хозяин. - Желание гостя для меня закон!

Эта ночь для друзей пролетела незаметно быстро. Когда черное, усыпанное яркими звездами небо начало чуть заметно светлеть, Василий, очнувшись от тяжких дум, взял в руки, лежащую рядом с ним бритву.

- Кинем жребий? - спросил он у не смыкавшего глаз, Андрея. - Но я согласен начать и с себя!

- Василий! Я не буду этого делать! - Самоубийство большой грех!

- Неужели ты вытерпишь муки, которые доставят тебе палачи? Подумай Андрюша!

- А, чем страшней и мучительней эта смерть той, на которую пошел наш господь? Разве муки на кресте легче тех, которые предстоит испытать мне? Они не услышат ни одного моего стона!

Василий задумался.

- Мы ведь друзья Андрей? - спросил он.

- Зачем ты спрашиваешь? Наша дружба проверена кровью и временем! - ответил княжич.

- Ну, тогда проверим нашу дружбу еще и смертельной мукой! Я иду с тобою на казнь!- торжественно произнес Василий, отбросив бритву в сторону.

Из глаз обоих потекли слезы. Друзья крепко обнялись. Застыв в объятии, они встретили приход палачей.

Лишь только рассвело, на улицах Карасубазара опять появились глашатаи бея, созывавшие горожан на казнь. Толпы обывателей потянулись к Таш-Хану. Там стоял возведенный с вечера деревянный помост, отделенный от толпы каре “вооруженных до зубов” янычар. Над ним возвышались две перекладины похожие на виселицы, через которые были перекинуты длинные веревки с петлями-удавками.

“Дервиш” и Афанасий, памятуя о договоре с Барухом, приехали в Карасубазар засветло. Протискиваясь сквозь толпу куда-то идущих спозаранку жителей, они подъехали к дому Баруха. Стучать в дверь не пришлось, потому, что чем-то обеспокоенный хозяин сам выскочил им навстречу.

- Напрасно вы приехали! - заявил он им, не пригласив в дом.- Здесь вчера такое случилось!

Тревожно поглядывая по сторонам, он рассказал им историю, приключившуюся вчера с пленниками.

- Если не верите, - заявил Барух, глядя на недоуменные лица покупателей, - езжайте на место казни! Туда все сейчас идут!

Не дожидаясь вопросов, Барух скрылся за дубовой дверью парадного входа в дом.

- Кажется все Муртаза! Делать мне здесь нечего! - произнес довольным голосом Афанасий. Он был рад тому, что ему не придется участвовать в афере предложенной Муртазой. И задание он вроде бы честно выполнил! Все произошло само собой. Пленные погибнут без его участия. Муртаза же наоборот был недоволен. Чего это Барух так разнервничался, рассказывая о случившемся с рабами? Может в чем-то обманывает их хитрый еврей. Муртаза был недалек от истины. Со двора Баруха вот-вот должен был отъехать шурин Михель. Очень не хотел Барух, чтобы оба покупателя встретились вместе!

- Может, посмотрим, кого казнят? - предложил Муртаза Биркину. - Темнит, что-то Барух! А вдруг, не те это ребята?

Афанасий, как огня боявшийся кровавых представлений, тем не менее, согласился. Ему тоже показалось подозрительным поведение Баруха.

На площадь они подъехали, когда она была заполнена до отказа. Но с лошадей все было видно. Приехавшие из своих поместий важные мурзы, в окружении телохранителей, мусульманское духовенство со служками, почтенные главы семейств с гаремами, домочадцами, рабами и простой народ громко разговаривали, ожидая начала казни. Отдельно, с видом на помост, стоял шатер бея, с пустыми местами еще не приехавших знатных зрителей.

- Их, что, вешать будут, что ли? - спросил Афанасий у Муртазы, завидев похожие на виселицы перекладины с веревками. Вид повешенных он еще мог стерпеть.

- Нет! - начал объяснять ему Муртаза. - Петлями на веревках обвяжут их ноги и вверх ногами подвесят на перекладинах, чтобы удобнее было сдирать с них кожу. Потом под ними рассыпят соль, на которую опустят их освежеванные тела. Вот там, они, корчась от боли, будут медленно умирать на глазах толпы!

У Биркина закружилась голова от перспективы наблюдать весь этот кошмар.

- Когда мы можем уехать отсюда? - с надеждой посмотрев на Муртазу, спросил он.

- Как только зачитают приговор, и нам станет ясно, что это те ребята, которых тебе надо было выкупить! Я сам не любитель кровавых представлений, - заметив беспокойство Афанасия, ответил Муртаза.

Шум толпы вдруг затих. Это привезли осужденных. Их руки были связаны. Они твердо стояли на ногах, и сами поднялись на помост. За их спинами встали два палача из числа охочих до такого дела правоверных и несколько подручных. В отличие от своих европейских коллег, они были в традиционной татарской одежде и не скрывали своих лиц. Толпа повернула головы в сторону шатра. К нему подъехал бей со свитой и приглашенными. Они стали рассаживаться на местах. Наконец, Адиль-бей махнул красным шелковым платком в сторону помоста. На середину помоста вышел глашатай с бумажным свитком в руке и, развернув его громким голосом стал зачитывать содержимое.

- Что он говорит? - спросил Афанасий у Муртазы.