Княжич Юра III

Вода лилась в ладонь и, как будто прилипала к ней. Ни капли не просачивалось сквозь пальцы, ни капли не падало бесполезно на пол. Сначала ладонь наполнилась до краёв. Потом, из ладони, вода заскользила по руке вверх, растекаясь по коже. Она приятно её холодила. Приятно касалась. Приятно ластилась. И она… унимала боль в тех местах, где касалась кожи?

Надо же!

Я так удивился, что чуть не выпустил из руки ручку графина. Но чуть-чуть не считается! Не выпустил. И вылил на ладонь всё его содержимое. Всё, до последней капли! И ещё бы вылил, если бы в комнате была бы ещё вода. Но её не было. И за окном даже дождя не было. А жаль — люблю дождь.

Вода медленно расползлась по всему телу тонким-тонким слоем. Синяки и кровоподтёки не исчезли после этого, но болеть стали заметно меньше. Это радовало. Люблю радоваться. Не люблю печалиться! Во всем стараюсь находить положительные стороны и моменты, даже в самых-самых, что ни на есть жопистых ситуациях, типа нынешней.

Я аккуратно встал с койки и выпрямился, разминая затёкшее тело. Боль… не ушла окончательно и полностью, нет. Но стала вполне терпимой. Сделав пару пробных ударов руками по воздуху, я пришёл к выводу, что в таком состоянии, пожалуй, смог бы даже спарринг или бой провести, не смотря на все травмы. Удобно. Надо запомнить свойство. И, наверное, попытаться бы даже развить… если получится, конечно.

Я сделал шаг. Пошатнулся, но устоял. Сделал следующий. Стул приблизился и я смог разобрать, что же за одежда на нём лежит… а это была форма. Непривычная взгляду писателя, но более, чем узнаваемая для Княжича — форма Петроградского Царско-сельского лицея. Самого престижного учебного заведения для Одарённых Дворянских детей Империи.

— Машу ж вать!.. — негромко матюкнулся я и расстроенно почесал пятернёй в затылке.

И именно этот момент выбрала входная дверь в палату, чтобы открыться. А за ней, за дверью, оказалась другая «она». Молодая и очень… сочная женщина в белом, идеально отглаженном медицинском халатике и в шапочке с красным крестом над серединой лба.

— Оу! — преувеличенным жестом прикрыла пальчиками свои яркие губки, вошедшая дама, заставшая меня в таком неловком положении: голого, стоящего возле стула, лицом к двери, чешущего правой рукой в затылке. То есть, голого — это совершенно голого. Без белья и даже носков.

Жест жестом, возглас возгласом, но глаза незнакомки искрились смехом и не спешили отводиться от моего тела. Да и отступать, закрывая за собой дверь, давая мне возможность одеться, она тоже не торопилась…

Затем дверь… она всё-таки закрыла. Только не снаружи, а изнутри. Окончательно войдя в помещение.

— Я смотрю, тебе уже лучше? — опустив руку и сделав ещё пару шагов вперёд, сказала вошедшая, продолжавшая разглядывать меня. А я… её.

По заветам и канонам анимэ, я сейчас должен был судорожно хватать со стула форму и прикрывать ей паховую область, при этом, жутко краснея, дымя перегретым воздухом над ушами, запинаясь, начинать неловко оправдываться, пятиться, делать ещё какие-то глупые телодвижения.

Должен был. И, пожалуй, подавляющее большинство шестнадцатилетних подростков именно так бы и повело себя. Но… я к этому большинству не относился. Годы жизни, приобретённый опыт и армейская служба как-то не слишком способствуют сохранению стыдливости и стеснительности. Тем более, когда стесняться-то особо и нечего: не инвалид, не пузан-жирдяй какой-нибудь, не прокажённый, похабных надписей и татуировок на теле не имею. Да и… размерами Творец не обидел. А женщина… сразу видно: опытная, смотрит оценивающе. Да и вообще — медик. А медички к человеческому телу имеют заметно отличающееся отношение, нежели другие представительницы других профессий. Для медичек, ещё со времени обучения, в человеческом организме секретов нет. Как и запретов с ограничениями.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я с вошедшей, опуская руку от затылка. И… мой взгляд был не менее изучающим, чем её.

Женщина… или девушка? Так-то возрастных изменений на её лице и коже заметно не было, но взгляд «девичьим» назвать язык не поворачивался. Женский был взгляд, спокойный, опытный и оценивающий. Да и выражение лица такое же. А так: рост примерно метр семьдесят восемь — метр восемьдесят, ширина бёдер близка к эталонным «девяносто», длина ног к «от ушей», бюст — что-то между вторым и третьим размером, жгучая брюнетка, черноглазая, красивая.

Результат осмотра вошедшей был… одобрен не только верхней моей головой. Нижняя так же поставила ей «пять из пяти». Что было встречено изящным изгибом бровей женщины, глянувшей на выставленный ей балл.

Ну а что вы хотите? Утро! Да ещё и сама ситуация располагает.

— Он… — глянул я вниз, затем вернул взгляд на женщину. — Тоже очень рад вас видеть.