Княжич Юра III

О результатах моего экзамена они, кстати, тоже не знали. Не сообщали им. О переводе сообщили, и мне самолично заявляться было не обязательно, а о результате сдачи на Ранг — нет. Это было слегка необычно, как по их мнению, но сам факт перевода, опять же, по их мнению, говорил скорее за то, что я-таки сдал, чем за то, что провалился.

Дольше я их слушать не стал — всё ж, одновременно идти и контролировать «кусок» воды, находящийся в сотне метров от себя, довольно проблематично. Очень много напряжения внимания требует. В пример можно привести классическое поглаживание головы одной рукой и постукивание по животу другой. Только, тут вариант ещё более сложный — тут, скорее одновременный набор текста на клавиатуре левой и выписывание букв на бумаге ручкой в правой. Причём, текстов разных. Так что, какой-нибудь столб или дверной косяк лбом поймать в процессе — легче лёгкого.

И вот я здесь — на «старшей» стороне Лицея. Медленно иду, крутя головой и глазея по сторонам, как житель глухой деревни впервые попавший в город-миллионник с его небоскрёбами и россыпями неоновых вывесок. И совершенно не стеснялся этого. Ведь, если уж что я за свои жизни и понял, так это то, что надо быть собой и получать от этого удовольствие: если интересно, так почему бы головой и не покрутить? Ведь момент пройдёт, зрелище приестся, и таких эмоций, как мог бы получить в самый первый раз, ты уже никогда не получишь. Своруешь их у себя из-за глупых никому не нужных понтов.

А на слегка насмешливый и одновременно покровительственный взгляд идущего рядом мужчины — плевать. Пусть веселится. Пусть почувствует себя опытным, умудрённым жизнью, всё повидавшим… сильней расслабится. Может, сболтнёт что-нибудь действительно интересное, чего ни за что не сказал бы в нормальном своём настроении.

Тем более, он вполне имеет право так себя чувствовать, ведь он, на самом деле, гораздо старше меня. И, возможно, что даже с учётом длины всех моих совокупных жизней. Старше, а, соответственно — опытнее. У двух этих параметров связь прямая. Умнее… уже не факт. Ум с возрастом уже далеко не однозначно коррелирует. Возможны варианты.

А посмотреть действительно было на что: фонтаны, мраморные и гранитные скульптуры, выложенные гранитной брусчаткой дорожки, ухоженные лужайки и деревья, большой живописный пруд, закованные в гранит каналы и мостики… Было на что посмотреть. Жаль только, что фонтаны были не работающими и подготовленными к зимовке… Зато, повезло, что рядом шёл добровольный «экскурсовод», который мог рассказать много всего интересного чуть ли не о каждом дереве, что здесь росло. И, как-то у меня в голове начинала крепнуть уверенность, что мужчина этот своими глазами видел, как эти деревья сажали, аллеи размечали, а фонтаны только задумывали. Возможно, у него просто природный талант рассказчика… а, возможно, что и действительно видел. С продолжительностью жизни Одарённых, подобное исключать не стоит. Тот же Пётр Андреевич — наглядный пример тому.

Что за «экскурсовод»? Куратор моей учебной группы, к которому я зашёл со своими бумагами после прощания со взводом и прежними командирами.

Да — именно куратор группы, не начальник курса или командир взвода. Что уже наводило на определённые мысли по поводу того, как тут всё устроено. О том, что муштра и военщина, возможно, остаются позади?

Правда, эту надежду слегка гасил военного образца мундир, в который был дет куратор. Мундир с четырьмя подъесаульскими или штабс-капитанскими звёздами на погонах. Конкретных таких войсковых погонах, а не «Лицейских», «внутренних». Да и наличие меча в ножнах на перевязи возле пояса тоже оптимизма не добавляло.

Да — именно меча, а не сабли, каковая просто по стилистике напрашивалась к этому мундиру. Но был именно меч. С простой и… изрядно потёртой рукоятью — явно не парадная игрушка, а нечто гораздо более серьёзное.

Нашёл я его, куратора, там, где он и должен был быть, там, где мне подсказала его искать Екатерина Васильевна — в своём кабинете в административном корпусе.

Я, испросив разрешения вежливым стуком, вошёл и рапортовал о своём прибытии, представившись, как положено, по всей форме. Бумаги передал. Он бумаги принял, велел присаживаться пока, указав на один из стульев, стоявших в кабинете. Сам принялся читать бумаги.

А я рассматривать его и убранство кабинета.

Куратор был высоким черноволосым мужчиной. Даже немного выше меня или отца, что было довольно редким явлением. Черные «смоляные» брови, черные усы, черные глаза и немного горбатый нос. Явное наличие некой доли «горской крови». Живое подвижное лицо, умный взгляд. Тонкие длинные пальцы пианиста, короткий росчерк «у»-образного шрама возле левого глаза чуть ниже виска.