Княжич

Через час, двор и улица перед хоромами Бекмана наполнились шумом от людских голосов и ржания лошадей. Бекман привел с собой двух боевых слуг, братья и племянники — по одному. Андрей и Никодим тоже вооружились. Набралась целая армия, состоящая из девятнадцати человек. Кроме саадаков все имели пистолеты и карабины. У предусмотрительного Александра, второго брата Бекмана, двое слуг везли на повозке таран, окованное железом спереди дубовое бревно на цепях, наспех сколоченные лестницы и доски для сбора гуляй-города.

— Заменит пушку! — пояснил он наличие тарана окружающим.

— По коням! — скомандовал Бекман своему войску, и оно двинулось к хоромам Коробьина.

Не доезжая трехсот саженей до места расположения усадьбы, войско Бекмана было остановлено выстрелом со стороны усадьбы. Посовещавшись, решили, чтобы не подвергать опасности всех, выслать вперед для начала парламентера с требованием сдачи Коробьина. Если Коробьин откажется от этого предложения, попытаться тараном разбить ворота и силой захватить его. Парламентером напросился Андрей. Махая белым платком, он подъехал к воротам. Его нельзя было не заметить, но за воротами стояла гробовая тишина.

— Эй, есть кто-нибудь? — громко крикнул он в сторону ворот, надеясь, что его услышат и за ними.

— Что тебе боярин? — ответил ему человек с другой стороны ворот.

Голос отвечавшего был похож на голос Коробьина.

— Нам нужен ваш хозяин, Коробьин! Выдайте его с головой!

— Кому же он понадобился? — насмешливо спросил человек.

— Мне, князю Бежецкому! — гордо заявил Андрей.

— А, за что же князь, как разбойник с большой дороги, средь бела дня требует голову моего хозяина? — поинтересовался человек.

— За то, что разбойник и отравитель он Коробьин, а я всего лишь его жертва! — ответил Андрей.

Краем уха Андрей услышал шипение вспыхнувшего за забором затравочного пороха. Юноша инстинктивно подхлестнул коня. Раздался грохот выстрела, и пуля пролетела рядом с его щекой. Пустив коня вскачь вдоль забора, Андрей развернул его к своим.

Бекман все понял.

— К осаде! — скомандовал он.

Лошадь распрягли из телеги. На телегу навесили деревянные щиты из досок. Под прикрытием этого сооружения, называемого «гуляй-городом», которое они катили перед собой, осаждающие подобрались к воротам. Установив телегу саженей в двадцати перед воротами, прикрытые ею, меткие стрелки из луков открыли непрерывную стрельбу по бойницам по разные стороны от них. Уже криками боли осажденных были отмечены результаты их стрельбы. Пользуясь возникшей вследствие этого суматохой в рядах защитников усадьбы, человек шесть нападающих перенесли бревно вплотную к воротам и, раскачивая его, начали бить по ним окованным железом концом. Раздался треск дерева и грохот падающих ворот. В образовавшийся проем устремился рой стрел. Но все было напрасно. За воротами, защитники успели создать второй пояс обороны, состоящий из перевернутых телег и бревен. Из него, время от времени раздавались ружейные залпы. Надо было готовиться к новому штурму. Бекман приказал отойти за утыканные стрелами щиты «гуляй-города» в длинный овраг, тянущийся вдоль забора. Штурм затягивался. Неплохо было бы пообедать. Подвезли обед. Выставив наблюдающих вдоль оврага, ратники принялись за еду. Андрей, занятый поглощением щавелевого супа, не заметил, как возле него, словно из-под земли, появилась неизвестная ему молодая крестьянка.

— Боярин! Оторвись чуть-чуть! — попросила она его. — Помнишь меня? Нет? Помочь хочу тебе, за то, что ты моего Игнашко от смерти спас!

Андрей наморщил лоб, пытаясь вспомнить ее. Но в голову ничего не приходило.

— Мы здесь в деревне рядом живем, многое видим, много знаем. Пойдем со мной, я тебе кое-что покажу!

Заинтригованный речью крестьянки Андрей встал и пошел за ней. Они долго шли по оврагу в сторону от забора, потом свернули на его ответвление, которое упиралось в сам забор.

— Здесь! — она указала на узкий проход в густо заросшем орешнике. Андрей прошел по нему дальше и уткнулся в маленькую дверь с ручкой. Осторожно дернул ее на себя. Дверь была закрыта изнутри. По проходу вернулся назад к крестьянке.

— Тебя как зовут? — спросил он у нее.

— Прасковьей! — ответила она.

— Как тебя за это благодарить Прасковья?

— Ни как! Я уже благодарна тебе за то, что спас жизнь Игнашко! А если этого злодея и душегуба на чистую воду выведете — честь вам и хвала от всего мира! Я пойду боярин, дел много.

Крестьянка, взобравшись по косогору, пропала где-то вверху, а Бежецкий, ломая ветки и сухие травинки, чтобы не потерять дорогу, вернулся назад. Здесь он обо все рассказал Бекману. Елизар Романович от радости потер ладони рук:

— А я уже думал осаду снимать!