Княжич

Вечером, вернувшись, домой, князь переоделся без помощи слуги. После переодевания, его невозможно было узнать. Дать, не взять крестьянин среднего достатка! Сермяжный зипун серого цвета, из-под полы которого были видны белые сермяжные порты, сидел на нем как влитой. Стан опоясывал узкий кожаный ремешок. Шею украшал воротник рубашки из выбеленного холста, украшенный разноцветным шитьем и застегнутый на металлическую пуговку. На ноги были надеты желтые сапоги из телячьей кожи на меху. Голову украшал кожаный колпак, подбитый овчиной. Придирчиво оглядев себя в венецианском зеркале, купленном у англичан, князь подошел к стене, где на крючках висели сабля и кинжал. Сняв кинжал, он закрепил его на ремне. В серьезной схватке один кинжал не помощник, но на всякий случай может пригодиться. В ночной Москве его знают и боятся. Но могут повстречаться «борзые», залетные! Шуба из зайца покрытого сукном, запахнутые полы которой стягивал шелковый кушак с кистями и рукавицы, довершили его наряд. Через дверь черного хода Коробьин вышел на улицу. Наступали сумерки. Редкие прохожие спешили в тепло. Князь лицом почувствовал, как щиплет кожу усиливающийся мороз. Поплутав немного вокруг своего дома, Юрий огляделся: слежки за ним нет! Теперь можно идти к месту встречи. Местом встречи был Царев кабак.

Царевым кабак назывался не просто так. Он был построен по повелению царя в 1552 году для опричников. Место для кабака было избрано на Балчуге за Живым мостом. Вино в этом кабаке не продавалось. Опричники пили в нем бесплатно. По прекращению опричнины вино в кабаке начали продавать за деньги. В ассортименте были: обыкновенная водка, которая носила название простого вина, лучший ее сорт назывался вино доброе, еще выше — вино боярское, и, наконец, вино двойное, чрезвычайно крепкое. Для женского пола продавалась насыщенная патокой сладкая водка. В Царевом кабаке можно было пить только одним крестьянам и посадским. Люди других сословий могли употреблять напитки только у себя дома. Вслед за Царевым кабаком в Москве, были учреждены кабаки и в других городах. Насаждая кабаки в разных местностях своего государства Иоанн Васильевич, тем не менее, не терпел разнузданного пьянства. Только на Святой неделе и в Рождество Христово он разрешал народу веселиться в кабаках. Пьяных взятых во всякое иное время сажали в темницу.

В кабаке была потайная комната, из которой прослушивались и просматривались все помещения питейного заведения. О ней знало ограниченное число лиц. Сам государь приезжал сюда, чтобы послушать, о чем, развязав языки, ведут речь пьяные опричники. Не изменилось назначение комнаты, и после передачи кабака простым людям. В ней и должна была состояться встреча князя Юрия с «атаманом».

У Коробьина был свой ключ от комнаты, поэтому ему не пришлось прибегать к услугам распорядителя кабака. В комнате было тепло и темно. Звуки голосов не проникали сюда. Для того чтобы увидеть находящихся в зале людей и услышать их голоса, нужно было по лестнице подняться в верхнее помещение, расположенное под антресолями. Но запахи перегара и спиртного проникали даже сюда. В дверь негромко постучали. Коробьин затаив дыхание неслышно подошел к ней и через смотровое окошечко посмотрел на улицу. «Это он!» — облегченно вздохнул князь и, отодвинув засов, открыл дверь.

Они обнялись как старые добрые друзья.

— Ну, рассказывай о своей беде! — едва сев на скамью, приступил к делу «атаман». Юрий изложил суть вопроса. Собеседник все понял и был лаконичен:

— Татарина мы уберем. Распространители слухов нам не нужны! Денег на выкуп не пожалеем. На неделе отправим своего человека в Крым. Пленников мы выкупим, но до Москвы они не доедут. Я думаю, они серьезно заболеют и умрут где-нибудь в степи! Тебя устраивает такой расклад событий?

— Конечно! — Юрий расплылся улыбкой, которую трудно было не заметить даже в темноте.

— А теперь поведай, какие козни против меня готовит мой венценосный братец?

Коробьин довел до своего собеседника собранную им информацию.

— Молодец! Возьми за работу! — протянув Юрию, кожаный мешочек с золотыми, похвалил его «атаман». — Жаль, что пришло время прощания! Выходить будем по одиночке. Там за углом, тебя дожидаются сани. Запрыгнешь, скажешь вознице, куда тебя отвезти! Ну, бывай!

«Вот она, куда заводит обыкновенная жадность! — уходя, тревожно подумал „атаман“. — И я, старый дуралей тогда, в первый раз, поддался на его уговоры! Надо было сразу отказать! Что ему и так денег не хватает? А впрочем, чего кривить душой? Наше дело разбойничье. Топорно мы сработали!».

Юрий открыл ему дверь, и тот нырнул в морозную темноту. Спустя некоторое время, спрятав под шубу деньги, вышел Коробьин. Во дворе его действительно дожидались розвальни с возницей в рваном тулупе и заиндевелой бородой.