Княжич

Мустафа любил многое, но особенно по душе ему были две вещи: деньги и женщины. Денег он предпочитал получать сразу и много, а женщин любил высоких, минимум на голову выше, хотя сам был маленького роста. Была у него одна, посадского человека вдова, к которой он захаживал. Недалеко, в татарской слободе. Но когда он увидел рядом со своим сторожем Родькой Осиповым ее, внутри что-то оборвалось. Высокая, стройная, сильная. Щеки от мороза пылают. Посмотрела на него глубокими как море, голубыми, в окружении длинных и густых ресниц глазами, как по сердцу острым ножом провела. На следующий день он бросился к Родьке узнавать:

— Кто такая? Познакомь!

Сторож упираться не стал и поведал ему, что это его двоюродная сестра, зовут ее Натальей и живет она одна в Хамовной слободе. Кстати Мустафа ей тоже понравился. Она расспрашивала о нем. С того дня Мустафа стал приставать к Родьке, чтобы тот отвел его в гости к своей сестре. Каждый раз сторож угрюмо отвечал ему, что он занят. Но в один из дней, уступил Родька настойчивым просьбам своего хозяина и сообщил:

— Сегодня вечером Наталья будет тебя ждать!

— А, что она любит? — взволнованно спросил Мустафа. — Какие подарки ей дарить?

— Деньги она любит, как и все бабы! — равнодушно процедил сквозь зубы Родька.

Вечером, Родька показал ему дом Натальи.

— Заходи! — предложил он Мустафе перед дверью, намереваясь уйти.

— Может вместе? — неловко спросил Мустафа.

— Нет! — произнес Родька. — Она сказала, что ты ей нужен один.

Мустафа постучал в дверь.

— Заходи дорогой! Дверь открыта, — ответил ему приятный женский голос.

Мустафа толкнул дверь рукой. В темных сенях никого не было и он, открыв следующую дверь, прошел дальше в комнату на свет свечи. Увиденное в комнате на какое-то мгновение парализовало его. Перед ним за столом из грубо отесанных досок, на котором стояла в плошке свеча, сидел мужчина лет шестидесяти, с мужественным, умным лицом, которого с боков окружали верзилы со свирепыми разбойничьими лицами. Неподалеку, скрестив на груди руки, стояла сестра Родьки и равнодушно смотрела на Мустафу своими бездонными глазами. Опомнившись, он попытался выскочить обратно на улицу, но не смог. Откуда-то появившийся за спиной человек, крепко сжал его плечи и подтолкнул к столу, предупредив наполненным угрозой голосом:

— Не дергайся, если хочешь жить!

— Садись Мустафа! — спокойно предложил ему пожилой мужчина. — Здесь все свои.

Мустафа сел на скамью перед столом.

— Алена! Оставь нас. Нам надо поговорить с человеком!

«Та самая Алена! Безжалостная предводительница разбойничьей шайки! — подумал Мустафа и у него мороз пробежал по коже. — Дурак, клюнул как дикий селезень на подсадную утку!». Алена не ответив, прошла к двери.

— Что смотришь? — спросил мужчина у Мустафы, видя, как тот не отрывает глаз от Алены. — Жена моя. Нравится?

Верзилы и стоящий за ним мужик загоготали.

— Чего ржете жеребцы? А ну замолкли! — властно, не повышая голоса, потребовала Алена.

Все замолчали.

— Займитесь лучше делами, пока я в гости схожу! — пожелала компании Алена и хлопнула дверью.

— Ты чего молчишь Мустафа? — спросил его мужчина.

— А с кем разговаривать-то? — осмелел Мустафа, — звать-то тебя как?

— Зови Атаманом! Не ошибешься!

— Зачем вы устроили засаду? Что вам от меня надо?

— Немногое! Ты, говорят, от Асан-мурзы имеешь поручение?

«Зачем им русские пленники? — простодушно подумал Мустафа. — Здесь никакого секрета нет. Может, им нужен выкуп, который он должен получить от князя Коробьина?».

— Деньги нам не нужны, — угадал мысли Мустафы Атаман. — Если честно ответишь на мои вопросы, мы ничего плохого тебе не сделаем. Даже на волю отпустим. Нет, тут же и порешим!

Сидящий слева от Атамана верзила подкрепил его слова веским аргументом. Он положил на стол кривой персидский кинжал.

— Не надо меня пугать! Я и так все расскажу! — так и не поняв, для чего это нужно разбойникам, пообещал Мустафа, глядя то на нож, то на верзилу.

Мустафа рассказал все, даже то, что гонец с предложением о выкупе был отправлен не только в Москву, но и в Литву. Атаман заинтересовался этим сообщением и долго выспрашивал у него, раньше или позже его отъехал гонец в Литву. Наконец расспросы были закончены. Атаман и один из верзил встали из-за стола и через коридор во двор вышли на улицу. Уже стемнело. Крупные яркие звезды на мороз усыпали небосвод.

— По пленникам все ясно. Татарина отпускать нельзя. До утра пусть посидит в подвале, а утром отвезем его в наш стан. Пусть он там, побудет до весны. Работа ему найдется! — поделился Атаман со своим собеседником.

— Чего возиться? Может его того? По горлу ножичком и в сугроб? А весной как подснежники пойдут и найдут его!

— Я его отпустить обещал, Кистень!

— Как знаешь, Атаман! — недовольно согласился Кистень.

В это время из избы послушался шум борьбы. Атаман и Кистень бросились к двери.