Княжна

Очередной день беззаботного безделья, как называла свое пребывание в Киеве Ольга, начинался обычным легким пикированием Диры и Евпраксии, бесшумным скольжением теней-служанок. Но что-то было не так. Уж очень усердно молилась Евпраксия, неожиданно раздраженной была Дира. Очень тщательно они подошли к выбору одежды и украшений. Когда обе были готовы, женщины уставились на Ольгу, словно, вспомнили о ее существовании.

– Нечего ей там делать, – отмахнулась Дира, увидев немой вопрос дочери.

– Она имеет право, – тихо и смиренно произнесла Евпраксия.

«Ух ты. Это на что же я имею право?» – Ольга проявила заинтересованность, как была в рубашке и штанах, с босыми ногами прошлепала к «родственницам».

– О чем вы?

– Сегодня, сейчас, нас ждет Ольх на сговор, – Евпраксия буквально вцепилась взглядом в мать, но Дира молчала, нервозное состояние выдавала рука, держащая посох.

– Где это видано, чтобы еще не невеста, а была на сговоре? – проговорила быстро бабушка, круто развернулась, чтобы выйти. Но Ольга предупредила этот маневр и встала в дверях.

– А где это видано, чтобы родственники невесты шли к родственникам жениха, а не наоборот? И вообще, почему мы живем в этом тереме, у потенциального жениха в доме? – проговорила Ольга, опираясь на входную дверь.

– А где нам жить? На Подоле? Дай дорогу! – посох Диры взлетел, но замер, так и не опустившись на Ольгу.

– А раз так, раз все, не как положено, то я имею право знать, о чем вы там толковать будете! Идите, я догоню! – Ольга отошла и начала натягивать теплые чулки и сапоги.

– Ты не можешь так идти! – выразила слабый протест Евпраксия, – Ты как оборванка…

– Ох, матушка, как же вы сейчас правы! Но это – мои вещи. И я пойду в них. Как поляница, – Ольга прихватила шапку, радуясь, что сорочка свежая – надела сегодня утром после холодного обливания водой. Чем только не займешься от безделья!

Дира, как всегда, недовольно поджала губы и вышла. Евпраксия, не споря и опустив голову, перебирая четки. Ольга, выдохнув и приняв боевой вид.

«Бестолковая! Нож забыла!» – вернулась к лежанке, достала и спрятала в сапог.

Ольх ждал их в комнате, как догадалась Ольга, для советов, обсуждений. Длинные лавки, отполированные многочисленными гостями, множество мечей, щиты, топоры, луки – настоящая находка для любого историка. И кресло, такое же, как за столом в главном зале.

Женщины сели, Ольга решила сбросить с себя полушубок и подстелить – скамья была холодной.

«А где Игорь? Он что: детей делать и жениться – взрослый, а решать с кем и на ком – маленький мальчик? Значит, буду отбиваться сама, без союзников. Хотя… какой из княжича союзник – ему же все по барабану!»

В комнату вошел еще один человек, чье присутствие Ольгу обрадовало – Любомир.

«Хоть кто-то здравомыслящий»

– Начнем? – спросила Дира, которую отсутствие княжича совсем не смущало.

– Начнем, – послышалось от дверей, в которые вошел Игорь, на сапогах были капли растаявшего снега, во все щеки здоровый румянец после мороза.

– Самое первое, на когда назначаем свадьбу? – подала голос Дира.

– Можно на Красную горку, – предложил Ольх.

– Нет. Не раньше Купалы, – ответил Игорь.

– Чего тянуть? – удивилась Дира.

– Да внучка твоя не сильно ласковая, – отшутился Игорь, – Раньше не уговорю.

– Ладно, как приспичит, так, и остановить не сможем! Поговорим о деле, какое вено ты установишь, Дира? – махнул рукой Ольх, – Что за внучкой дашь?

Обсуждение подушек и сундуков длилось долго. Ольга едва скрывала желание зевнуть, настолько ее утомил перечень. Хорошо, что его зачитывал Любомир.

«Надо же, кто бы мог подумать: волхв читает!»

Когда приступили к обсуждению вено – выкупа за невесту, вдруг со своего места поднялась Евпраксия:

– Дозвольте мне, а у отца Елены вы спросили разрешения?

Повисло тягостное молчание.

На губах Евпраксии заиграла довольная улыбка.

– А когда вы собирались спрашивать его дозволения? Вы побеспокоились на этот счет? Вижу: нет. Получается, все ваши рассуждения о вено, о приданом – пустой разговор. А о дате свадьбы – тем паче! А у меня – матери Елены, вы спросили? Не помню!

– Прекраса, прекрати! – зашипела Дира и стукнула посохом.

– Спрашиваю сейчас, отдашь ли ты дочь свою за княжича? – произнес Ольх. Очевидно, он ожидал подобное заявление, потому спросил спокойно и безразлично. Ольх явно демонстрировал истинное положение вещей: с Дирой он готов считаться, при случае даже уступить, но Евпраксия в планы не входила. Чисто уважил, снизошел, чтобы бабский гомон не устроила.

– Нет, не отдаю. Мое мнение может изменить только голос мужа.

– Прекраса, мы можем послать гонца твоему мужу, но тогда свадьбу нужно будет отложить… почти на год!

– Чай, не объедим тебя, Ольх. А если так, то с нищим язычником моя дочь ничего общего иметь не будет. И не думаю, что мой супруг не потребует крестить княжича, если даст согласие на этот союз.

Евпраксия говорила настолько уверенно и спокойно, что вызывало у Ольги уважение. Женщина знала неписанные законы и трактовала их в свою пользу.

«Вот тебе и матушка!»

– Прекраса! – почти прорычала Дира, – Забываешься!