Княжна Дубровина

— Да, я запретила, потому что у насъ есть свое сно, а кучеръ безсовстный человкъ, онъ утверждалъ, что наши лошади не желаютъ сть нашего сна.

— Какъ? спросилъ удивленный Завадскій.

— Такія ужь лошади, сказала Анюта смясь безъ веселости, — что разборчивы и нашего сна не дятъ.

— Какой воръ!

— Я не хочу держать его, сказала Анюта, — прикажите ему отправляться въ другой домъ и искать мста.

— Погодите, княжна, дайте мн найти людей. Управляющій тоже никуда не годится, у скотницы скотина тоже дурно содержана.

— У меня была няня Нмка. Я желала бы ее взять къ себ — она женщина честная и толковая. Она, я думаю, согласится смотрть за птичнымъ и скотнымъ дворами, за порядками въ дом и вести расходы, которые тетушка и я будемъ поврять. И еще вопросъ: могу ли я пригласить къ себ, я хочу сказать, достаточно ли у меня денегъ, чтобы позволить себ на зиму взять учителя рисованія и учителя музыки. Еслибъ я имла ихъ, я бы занялась всю зиму.

— О, что до этого, то не стсняйтесь, это не огромныя суммы. Вотъ покупать домъ, меблировать — дло другое, разорительное въ трудный годъ.

— Еще хотла я у васъ спросить: вы были въ моемъ Петербургскомъ дом?

— Конечно былъ. Это не домъ — дворецъ!

— Я хотла бы продать его, я въ Петербург никогда жить не буду.

— Продавать вы не имете права, а жить никогда не будете — это княжна вы сами не знаете. Вы молоды. Вы выйдете замужъ и если мужъ вашъ…

— О нтъ, прервала Анюта, — я не желаю идти замужъ. Пока и какъ можно дольше я желаю жить съ моими, сказала она глядя на Долинскаго и жену его.

— Ну это какъ Богу будетъ угодно, сказалъ Долинскій, — полюбишь хорошаго человка, Господь съ тобою. Моя жизнь кончается, а твоя начинается!

— А пока, пока надолго, желаю надолго, надюсь надолго, буду жить съ вами. Я съ вами счастлива.

— Кто добръ, богатъ, окруженъ любящею семьей, милосердъ и занятъ, тотъ всегда счастливъ, милая княжна, сказалъ Завадскій. — А вы въ придачу ко всему этому здоровы, молоды и… собою прелестны. Я старикъ и могу сказать это вамъ.

Анюта улыбнулась.

— Итакъ ршено, сказала она, — мы остаемся на зиму въ Спасскомъ. Папочк надо устроить въ Москв своихъ сыновей, а мн надо переговорить съ тетками. Папочка, подемте въ Москву.

— Да, мой дружечекъ, мн необходимо хать въ Москву не медля. Когда ты желаешь хать?

— Когда вамъ угодно, хотя посл завтра, вс вмст.

— Кто же вс?

— Вы, генераль, папочка, я и двое моихъ братьевъ, которымъ пора въ университетъ.

— И прекрасно — такъ посл завтра утромъ.

И на посл завтра вс они выхали въ Москву, хотя Митя не былъ доволенъ, что имъ распорядились не спросивши его, такъ онъ и сказалъ Анют.

Опять пріхала Анюта къ теткамъ, опять раздались радостные голоса, и въ этотъ разъ вс, не исключая Варвары Петровны, встртили ее съ распростертыми обьятіями, когда она съ обоими своими попечителями, Долинскимъ, и Завадскимъ, вошли въ гостиную Александры Петровны.

— Ну что? спросила Варвара Петровна.

— Все устроено, все покончено, вс мы сговорились и согласились. Постройки начинаются, а въ нихъ была неотложная нужда, сказалъ Завадскій. — Княжна была права. Ея мыза и службы валятся. Съ деньгами мы справимся, а я черезъ недлю поду въ ея Уфимское имніе. Счеты я нашелъ у вашего брата, генерала Богуславова, въ примрномъ порядк и все принялъ.

— Я въ этомъ не сомнвалась, но не знаю какъ найдете имнія.

— Я уже осмотрлъ два имнія — они не разорены, но запущены.

— И въ этомъ я не сомнвалась. Управлять изъ Петербурга невозможно, а братъ и но должности и по склонности не можетъ оставлять Петербурга. Для него весь міръ заключается въ Петербург, Царскомъ и Павловск.

— Когда ты перезжаешь, Анюта, и пріискали ли теб домъ? Ты, кажется, желала купить домъ въ Москв, сказала Александра Петровна.

— Желала, но не могу, по крайней мр на ныншнюю зиму. Я посл зрлаго обсужденія, по совту попечителей, должна буду прожить всю зиму въ деревн.

— Какъ въ деревн! воскликнули въ одинъ голосъ Александра Петровна и Лидія. — Зачмь? а твои вызды?

— Мн самой очень жаль, тетушка, и вы своими сожалніями не удвоивайте мою грусть. Поврьте, мн это не сладко. Я длала не мало плановъ, но необходимость заставила меня лишить себя удовольствія жить зиму въ город, веселясь и каждый день навщая васъ.

И Анюта объяснила Александр Петровн причины заставившія ее ршиться прожить круглый годъ въ Спасскомъ. Александра Петровна, лишенная всякаго практическаго смысла, мало поняла и совсмъ не согласилась съ доводами Анюты. Она твердила свое:

— При такомъ состояніи, съ такими капиталами! А я-то какъ же! Я безъ тебя пропаду со скуки.

— Я буду прізжать къ вамъ.

— На два-то дня, или на одинъ день, это все равно, что ничего. А я ужь все устроила и ршилась дать большой балъ для твоего дебюта! Я хотла непремнно принимать разъ въ недлю по утрамъ и ты бы разливала чай и принимала двицъ и молодыхъ людей. И все это разстроилось, воскликнула она съ дтскою досадой.

— На эту зиму, тетушка, только на эту зиму!

— Это все равно, что навсегда! Въ твои лта запереться въ деревн! Ужасно!

— На одну зиму, тетушка.