Княжна Дубровина

— У васъ, окончилъ генералъ Завадской, — за время вашего малолтства накопился большой капиталъ, но и я, какъ генералъ Богуславовъ, не могу вамъ предоставить его прежде вашего совершеннолтія. Я еще не былъ въ вашемъ Уфимскомъ имніи и здсь въ Спасскомъ ничего не осмотрлъ, но я былъ въ вашемъ Пензенскомъ великолпномъ имніи — это по богатству и величин едва ли не больше владній какого-нибудь германскаго владтельнаго принца. Имніе нашелъ я не разореннымъ, но запущеннымъ и порядокъ бумажный далеко лучше порядка въ имніи. Расходы выведены правильно и копйка въ копйку равны приходу, но какъ малы эти доходы, и какъ велики расходы — это вопросъ другой. Надюсь поправить это. Годъ ныншній дйствительно плохой, неурожайный, но при вашемъ богатств прожить можно, какъ дай Богъ всякому, только и я того мннія, что постройку лучше бы отложить; вдь эти флигеля и богадльня и поправка службъ и дома не могутъ стоить меньше двадцати пяти тысячъ.

— По смт двадцать пять тысячъ, сказала Анюта.

— Сумма огромная! я полагаю надо отложить постройку до будущаго года.

— Мы, дядюшка и я, приказали начать стройку, полагая что вы скоро не прідете, а время уходитъ.

— Напрасно, сказалъ Завадскій недовольнымъ голосомъ, — вы, княжна, разсудите сами: покупать домъ въ Москв и думать нельзя по ныншнему году, меблировать его тоже, а нанять приличный домъ, жить въ Москв, вызжать… я слышалъ, что вы будете вызжать и даже принимать… и вмст съ этимъ предпринять постройки, дло трудное. Въ долги входить въ первый же годъ моего управленія я не согласенъ.

— Мы, дядюшка и я, ршились начинать постройки потому, что положили въ виду неурожайнаго года не хать въ Москву, а прожить въ Спасскомъ цлый годъ. Дядюшка такъ добръ, что согласился надзирать за постройками, а живя въ Спасскомъ и соблюдая экономію намъ денегъ много не нужно.

— Это дло совсмъ другое, сказалъ съ удовольствіемъ Завадскій, — это благоразумно и очень достойно съ вашей стороны; вы такъ молоды, что для васъ это большое лишеніе.

— Я не скажу нтъ, отвтила Анюта, — но я желаю устроить сперва Спасское, а потомъ ужь повеселюсь въ волю. Вы, надюсь, переночуете у насъ и быть-можетъ проведете здсь нсколько дней.

— Да, мн необходимо завтра осмотрть Спасское и зайти въ контору. Когда вы проснетесь, я все уже обойду; я человкъ военный, встаю рано.

— А я тоже встаю рано; тетушка пріучила меня къ этому и къ жизни правильной и аккуратной.

— Замчательно умная и чрезвычайно честная ваша тетушка.

— О да, сказала Анюта, чувствуя къ Варвар Петровн большую благодарность за то, какъ она воспитала ее и съ какимъ рдкимъ безкорыстіемъ поступала въ отношеніи къ ней въ продолженіе пяти лтъ ея у нея жизни. Съ укоромъ себ вспомнила Анюта какъ долго негодовала она на тетку за ея строгость, стойкость, непреклонность, какъ долго она не любила ее и не отдавала ей должной справедливости. Теперь она сознавала все, что она для нея сдлала и сколько было въ ней, несмотря на ея сухость и суровость, хорошихъ свойствъ.

— Я ей многимъ, многимъ обязана, сказала Анюта, — и знаю уже и теперь, что буду все больше и больше ее любить и должна всегда быть ей глубоко благодарна.

На другой день до завтрака Завадскiй уже обошелъ все Спасское, былъ на мыз, на конюшн и на скотномъ двор и здилъ верхомъ въ Спасскіе лса, луга и поля. Онъ нашелъ въ лсахъ порубки, поля не слишкомъ хорошо обработанными; хозяйство запущенное какъ и въ Пенз.

— Вы совершенно правы, княжна, вс ваши строенія на мыз одн гнилушки, надо удивляться, какъ до сихъ поръ флигеля эти не завалились, я увренъ, что до нихъ стоить только дотронуться, чтобъ они рухнули, конюшня еще держится, но скотный дворъ изъ рукъ плохъ, а птичный дворъ и чуланъ скотницы и птичницы, потому что это не изба, а чуланъ, такая ужасная смрадная дыра, что гадко смотрть. Я понимаю, что вы настаивали на постройкахъ, далеко ли до бды съ этими развалинами — какъ еще тамъ никого не задавило.

— Если никого не задавило, сказала Анюта серьезно, — то ужь многихъ уморило; пока я была въ Москв, одна изъ старушекъ, бывшая ключница прадда моего, умерла; говорятъ прошлую зиму много дтей умерло отъ горловыхъ болзней.

— Мудренаго нтъ. Вы хотите сохранить оранжереи?

— О да, сказала Анюта.

— Такъ ихъ поправить надо, когда прідетъ архитекторъ, попросите его осмотрть и сдлать смту.

— Мн нужна больница и школа, оранжереи подождутъ; вы видли какіе огромные расходы.

— Справимся, княжна, если вы проживете здсь, съ экономіей, прибавилъ генералъ Завадскій съ удареніемь на слово: экономія, — я вижу, что у васъ здсь большія траты; въ контор я нашелъ огромные счеты за лтніе мсяцы.

— Огромные, сказала Анюта, — но тетушка отличная хозяйка, и мы вмст возьмемся за домашнее хозяйство, но полевое и лсное это не моего ума дло.

— За него я возьмусь. Еще я хотлъ спросить у васъ объ одномъ, я нашелъ вашихъ очень дорогихъ и красивыхъ лошадей въ очень плохомъ состояніи; вашъ кучеръ объяснилъ мн, что вы запретили ему покупать сно.

Анюта покраснла отъ досады.