Княжна Дубровина

Посл обда, въ сумерки, Анюта вошла въ свтелку Арины Васильевны. Старушка сидла въ своемъ кресл у стола, у иконы въ углу свтилась лампада, и дв другія у двухъ кіотовъ, сверху до низу уставленныхъ старинными образами, безъ ризъ и въ серебряныхъ ризахъ. Въ комнат стояли полупотемки, и при этомъ полуосвщеніи мерцаніе лампадъ, игра огонька на ризахъ, старенькая, маленькая изможденная фигурка Арины Васильевны, блыя занавски ея кровати въ углу, початый чулокъ на стол, составляли картинку, которою бы не пренебрегъ любой живописецъ фламандской школы. Анюта подумала: картина для великаго мастера.

Губы старушки тихо шевелились. Она не замтила, что Анюта вошла въ комнату. Душа ея была далеко въ томъ невдомомъ мір, куда уносятся чистыя души на крылахъ горячей, полной любви и самозабвенія молитвы. Анюта стояла молча, смотря съ глубокимъ чувствомъ умиленія и почтенія на молящуюся старушку. Наконецъ она сказала:

— Здравствуйте, Арина Васильевна.

— Ахъ! это ты, княжна моя. Опять прилетла. Зачмь? повидаться, или по дламъ.

— По дламъ. Я осталась на всю зиму въ Спасскомъ, а чтобы не скучать зимой возьму себ учительницъ.

— Чему еще придумала учиться. Кажется не мало учили васъ. Не одинъ золотой потратили на всякія барскія затйливыя науки. И того мало.

— Мало, Арина Васильевна, хочу выучиться рисовать. Божій прекрасный міръ хочу умть переводить на бумагу и на полотно. Разв въ этомъ есть что-либо дурное?

— Нтъ, дурнаго ничего нтъ, только перевести на бумагу дло рукъ Божіихъ не можно. Какъ ни трудись, на бумаг будетъ мазанье, а дло-то рукъ Божіихъ и блещетъ, и сіяетъ, и горитъ цвтами яркости великой.

— Конечно, но мое желаніе будетъ слабое подражаніе великой красот природы, и это займетъ меня въ долгіе вечера. Постройки начались уже теперь. Весной будетъ больница и школа.

— За больницу похвалю, а школу зачмъ? зачмъ бдному науки ваши — он и барамъ-то не нужны.

— Что вы, Арина Васильевна, наука всмъ нужна. Въ школ будутъ учить читать, писать, считать, закону Божьему и пнію церковному.

— Пнію церковному, сказала старуха, — вотъ за это похвалю я тебя, когда вмсто дьячка ребята будутъ пть стройно, да пристойно, какъ не сказать спасибо. Вижу я, путь въ теб будетъ и я всегда была о теб такого понятія. Держись только на немъ покрпче. Берегись врага — при деньгахъ всегда врагъ — молись, чтобъ онъ не одоллъ тебя, а я буду денно и нощно молиться за тебя. Еще одного опасаюсь я.

— Чего это, скажите. Я слушаю вашихъ совтовъ, остерегаться буду.

— Слушаешь? такъ ли?

— Слушаю, Арина Васильевна, и осталась въ Спасскомъ на всю зиму главнымъ образомъ благодаря вашимъ внушеніямъ и совтамъ. Когда я была еще дитятей, я много отъ васъ хорошаго и добраго слышала и въ сердце свое приняла. Вы были для меня, какъ старушка бабушка. А я вдь лишена была и матери и бабушки.

— Спасибо, милая, на этомъ твоемъ любовномъ слов. Ну, слушай же, что я скажу теб. Ты двица добрая, сердцемъ горячая; за тобою много хватовъ и щеголей станутъ свататься. Многіе, у! какъ многіе, будутъ искать не тебя, а твоего богатства, многіе не вдая души твоей невинной и доброй прельстятся красотой твоею. А что красота — тлнъ одинъ и соблазнъ. По моему жизнь двицы Богу угодна и хорошо жить двицей и умереть двицей, но не вс могутъ это. По крайности выходя замужъ выбирай себ не знатнаго, не богатаго, не красиваго мужа, а Бога боящагося, благочестиваго, разумнаго человка, милостиваго до бдныхъ, сердобольнаго и смиреннаго. Смиреніе всмъ добродтелямъ основа. При смиреніи нтъ гордости, гордость отъ діавола, нтъ ни спси, она отъ глупости людской, нтъ ни заносчивости-дерзости, это всему злу корень. Помни это, выбирая мужа, прими совты людей старыхъ и опытныхъ.

— Да я замужъ не сбираюсь. Зачмъ мн теперь замужъ. Я хочу жить съ родными, люблю ихъ и они меня любятъ, хочу жить какъ должно и немного повеселиться, жить въ свое удовольствіе, а пока не желаю брать на себя обязанности жены.

— Веселись поменьше, трудись побольше. Чай нын узжаешь.

— Да нын и надолго — до святокъ, у меня дла много.

— Пришла значить проститься.

— Да, и просить васъ перекрестить меня.

— Христосъ съ тобою. Будь добра, милостива, смиренна при своемъ богатств и знатности, думай о другихъ побольше и меньше о себ и Господь благословитъ тебя. Ты начинаешь свою жизнь какъ слдуетъ, продолжай ее какъ Богъ велитъ… Ему молись! когда теб предстанетъ ршить что-либо, забудь о себ, думай о другихъ. Поставь другихъ выше себя, а Господь поставитъ тебя выше другихъ; лучшее благо — міръ и тишина внутренняя. Она, тишина внутренняя, даруется свыше, сходитъ на человка благодатью Господней. На добрыя дла благославляю я тебя, дитя мое милое, дорогое!

Она перекрестила Анюту и со слезами крпко обнялись он.

Анюта ухала въ Спасское и занялась благополучіемь и довольствами всхъ отъ нея зависящихъ и счастіемъ своего семейства. Въ эту пору жизни Анюта сознавала, что исполняетъ долгъ свой, миръ и тишина наполнили ея сердце и она сознавала себя вполн счастливою!

К О Н Ц Ъ