Княжна Дубровина

— Всмъ. Гулять хочу или не хочу, гуляй: играть хочу или не хочу, играй. Спать тоже по часамъ, все по часамъ, по минутамъ, даже гадко! Я птица въ клтк, блка въ колес. Хуже того, я на цпи сижу какъ собака!

— Анюта, жить нельзя какъ хочется. Мы вс на цпи, или лучше вс на узд. Въ безпорядк, безъ узды, жить нельзя.

— Противно, воскликнула Анюта.

— Мало ли что противно, но неизбжно. Надо умть покоряться.

— Покоряться! Я не хочу, закричала Анюта въ прилив гнва.

— Опять, опять! И все ты споришь! Ужасная спорщица и резонерка, а я спорить ухъ какъ не люблю. Я прошу тебя, поди на верхъ и сдлай что приказано и впередъ общай мн сценъ не длать.

— Какихъ сценъ?

— Кричать какъ вчера: не хочу! Такихъ сценъ воспитанныя дти не длаютъ.

— Я не хочу быть воспитанною, воскликнула Анюта, но, посмотрвъ на усталое взволнованное и больше обыкновеннаго блдное лице больной, устыдилась за себя и сказала ласково:

— Тетушка…

— Когда мы одни, ты и я, зови меня тетей Сашей, сказала Александра Петровна нжно, тонко понявъ, что Анюта смягчилась и что настала минута воспользоваться ея настроеніемъ. — Я хочу быть твоимъ старымъ другомъ. Когда теб будетъ тяжко, приходи ко мн, скажи, я помогу теб. А теперь поцлуй меня, поди на верхъ, выучи и перепиши стихи и приходи обдать… Мн безъ тебя очень скучно…

— Милая тетя Саша! воскликнула побжденная Анюта.

Черезъ часъ она подала Англичанк чисто переписанные стихи. Она пересмотрла ихъ и сказала такъ же спокойно:

— Вы можете идти внизъ обдать съ тетушками.

Анюта не вынесла собственной покорности и кипла негодованіемъ. Эти слова Англичанки показались ей новымъ оскорбленіемъ, и буря поднялась въ ней. Она еще боле возненавидла миссъ Джемсъ.

Глава II

Дни шли за днями столь однообразные въ этомъ пустомъ дом, что Анюта, исполняя свои ежедневныя обязанности, какъ-то притихла и заключилась въ себ самой. Ни одного дитяти своихъ лтъ она не видала, разв на улицахъ и на бульвар. Однажды въ Александровскомъ саду она увидла, какъ толпа дтей собравшись играла въ мячъ, но методическая миссъ Джемсъ, строго исполняя приказанія Варвары Петровны, не позволила ей даже остановиться и посмотрть на игру незнакомыхъ дтей. Громкій смхъ играющихъ болзненно звучалъ въ сердц Анюты, воскрешалъ воспоминаніе о прошедшихъ счастливыхъ дняхъ жизни у папочки и вливалъ въ душу ея жгучую печаль объ этомъ потерянномъ счастіи. Одиночество томило ее. Въ запущенномъ саду тетокъ ей позволено было играть въ мячъ и въ кегли, но играть одной было несносно. Однажды она взяла въ садъ книгу, но миссъ Джемсъ замтила, что ей надо для здоровья бгать и отняла у ней книгу.

— Для чтенія вамъ назначенъ часъ, сказала она.

— Часъ! часъ! твердила Анюта про себя, — терпть не могу часовъ.

И однако она должна была волей-неволей соблюдать ихъ.

Однажды въ сумерки на нее нашло неодолимое желаніе написать письмо къ своимъ; она уже черезъ Варвару Петровну получила два письма отъ папочки и отвчала ему, но по приказанію Варвары Петровны должна была приносить ей свои письма для прочтенія.

"Милый папочка", начиналось первое письмо ея къ нему.

Варвара Петровна прочитавъ эти слова отдала письмо назадъ.

— Я не пошлю его, сказала она. — Напиши другое. Я ужь сказала теб, что ты дядю должна звать дядей.

— Но какъ же назову я его дядей, сказала Анюта, сдерживая свой гнвъ, — онъ подумаетъ, что я его разлюбила.

— Напиши, что я приказала теб.

Но Анют показалось, что въ этомъ заключалось что-то обидное для папочки, и она посл многихъ размышленій написала письмо, которое начиналось: вс вы мои милые и дорогіе. Варвара Петровна была недовольна, но не сказала ни слова и послала письмо. Анюта, зная, что ея письма проходятъ чрезъ чужія руки, писала осторожно, не раскрывая своего сердца, и ей вдругъ захотлось написать все по душ, и она улучивъ время, когда Англичанка сидла у другаго стола, написала длинное письмо, въ которомъ звала папочку — папочкой, а маменьку — маменькой, увдомляла, что при ней находится не отлучно противная Англичанка, что она ее ненавидитъ, что ея тетка Варвара Петровна такая же противная, что и ее она очень не любитъ, а другія дв тетки, добрыя, и одна милая. Она заканчивала письмо признаніемъ, что жить ей и тяжко и тошно и подписывалась ваша несчастная Анюта.

Но какъ послать письмо, думала Анюта. Опустить въ ящикъ когда я гуляю? Совсмъ нельзя: Англичанка увидитъ, непремнно увидитъ! У нея рысьи глаза! У! противная! Разв попросить еню, она можетъ бросить въ ящикъ. Да, попрошу. Вотъ еня, какая счастливая, идетъ куда хочетъ, и къ обдн, и въ праздникъ въ гости. У нея есть подруги — даже недавно она и въ театр была. А я? Я невольница. Сижу въ заперти, на цпи! Право такъ. Я помню Митя мн читалъ стихи, а мы съ Ваней ихъ выучили наизустъ. Прекрасные стихи, не думала я тогда, что они ко мн подойдутъ.

Отворите мн темницу,
Дайте мн сіянье дня,
Черноокую двицу,
Черногриваго коня!