Княжна Голицына – принцесса моды

Он без конца спрашивал, почему я не хочу показать модели, созданные мною, почему бы их не представить во Флоренции и т. п. Итак, из-за его настойчивости, да и я сама понимала, что в Париже выбор уже не тот– к тому времени исчезло несколько домов высокой моды, а также потому, что французские модели, измененные по моему вкусу, становились более удачными, я решила попробовать.

Так, вместо того, чтобы «импортировать» модели из Франции, я начала создавать их сама. Идеи рождались не только благодаря неустанному любопытству, но и благодаря тому, что для удовлетворения такого любопытства я располагала временем и возможностями.

Первую свою коллекцию одежды я представила в мастерской на улице Венето. У меня не было контактов с иностранными журналистами, кроме Беттины Баллард. С ней мы познакомились, когда она работала в Красном Кресте во времена освобождения Рима. Затем мы встречались во время моих поездок в Париж. Там она работала для журнала «Вог». Она обещала провести несколько дней у меня в качестве гостьи во время посещения Рима. В последний момент она предупредила меня телеграммой о том, что не приедет: у нее обнаружили опухоль. Ее заменила журналистка Кэрри Доновен. После вернисажа Доновен поспешила в отель «Эксельсиор», чтобы отправить телекс, ее статья в «Нью-Йорк тайме» вышла подзаголовком: «Родилась звезда».

Перед вернисажем Беттина Баллард позвонила мне, чтобы пожелать удачи и сказать (зная мой характер), что у меня будет большой успех, но что я должна приготовиться к большим битвам. Она советовала тщательно все обдумать, поскольку дорога, которую я выбирала, не обещала легкой жизни. В мире моды, добавила она, все держат ружья, нацеленные друг против друга.

Словом, впервые я не поехала в Париж покупать модели. Некоторые клиенты и самые близкие друзья сказали мне, что неразумно представлять коллекцию без парижского влияния. Но нам повезло, и мы имели большой успех у многих покупателей и частной клиентуры. В течение десяти лет я ограничивалась тем, что создавала одежду по моделям, предварительно купленным у больших парижских портных: Диора, Фата, Живанши. Я придерживалась этой системы, пока в результате смерти Диора и Фата, да и по другим причинам, во французской моде заметно меньше стало оригинальных идей. Очевидный кризис во французских домах моды побудил меня начать самостоятельно создавать модели.

По случаю моего вернисажа в зале присутствовала Консуэло Креспи, считавшаяся самой элегантной женщиной 1958 года. Она была в черном платье, на ней было 12 нитей камней гранатового цвета и шапочка из норки. Присутствовала также Энн Форд, которая заказала для себя 20 костюмов и одно платье для первого бала своей дочери Шарлотты. Ирене Брин[87] писала о Форд: «Она вошла в круг Голицыной, как входят в секту, решительно и безвозвратно, по крайней мере, на ближайшие три месяца. Теперь она будет одеваться у Голицыной, будет двигаться как Голицына, будет думать как Голицына. Кто бы ее ни встретил у Парфенона или при королевском дворе Великобритании, признает в ней Голицыну».

После выской оценки, которую коллекция получила в печати, поступили предложения о первых контрактах из Великобритании на костюмы для коктейлей и на вечерние платья, первые соглашения с американскими заказчиками. Во Флоренции требовали моего присутствия любой ценой, покупатели просили Джорджини, чтобы он настоял на моем участии в вернисаже в Палаццо Питти. Я получила приглашения и из Соединенных Штатов.

Друзья представляли мне своих друзей, особенно деятелей кино, таких как продюсер Дэвид Селзник[88], он проявлял ко мне большую симпатию. В ту пору он был женат на Дженнифер Джоунс[89] и безумно любил ее. Он поручил мне одеть Дженнифер, привез ее в Рим, хотел, чтобы я создала одежду специально для нее. Именно он определил ее карьеру в кино и потом постоянно поддерживал ее. Мы остались с ней подругами на долгое время. Дженнифер была женщиной большого таланта и высокого класса.

Одну за другой я начала одевать многих из этих прекраснейших женщин, с которыми знакомилась на обедах, на светских вечерах. Например, Франко Кристальди[90] только что открыл Клаудию Кардинале. Она приехала в Рим в 1957 году, выиграв конкурс красоты. Франко привел актрису ко мне в ателье и попросил приготовить для нее все, от шорт до вечерних платьев, поскольку они должны были отправиться в Венецию на кинофестиваль. Вообще-то в те годы одеждой для женщин, если вспомнить, часто занимались мужчины. Тот же Антониони привел ко мне в ателье Монику Витти.

Клаудио Кардинале в костюме от Голицыной в фильме «Розовая пантера» (1963)