Княжна на продажу. Как дочерей русских государей меняли на мир и новые земли

Но для полного признания Льва Диогена сыном византийского императора следовало ввести его в свою семью. Поэтому-то 20 июля 1104 года мошеннику позволили жениться на княжеской дочери, на Марии (в другом написании – Марице). Все понимали: эту девушку отдали «византийцу» исключительно ради будущих выгод. И снова – «княжна на продажу»!

Историк Василий Татищев сообщает нам, что за княжной дали город Воинь, на правом берегу реки Сула. Это приграничное место имело особое значение. Оттуда Мария и Лев Диоген могли начинать собирать свою собственную империю.

Скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается. Чтобы снарядить и собрать войска, чтобы выбрать удобный момент, потребовались годы. Алексей Комнин был стар. По всей видимости, великий князь рассчитывал, что лучше нанести удар, когда он будет при смерти или умрет. Легко поверить, что «императорский сын» подгонял тестя: годы шли, а его план реализован не был. Наконец, в 1116 году Владимир Мономах начал поход.

Когда византийскому императору доложили, что на дунайских землях хозяйничает самозванец, Алексей Комнин издал протяжный вздох. Это был не первый Лев Диоген в его жизни. Почти за двадцать лет до этого ему приходилось сталкиваться с другим самозванцем, причем получившим поддержку половцев. Однако новый Лев Диоген действовал вызывающе: с помощью Владимира Мономаха он сумел захватить несколько городов и даже провозгласил своей столицей Доростол.

Он был полностью уверен в своей победе: на его стороне был великий князь, а его жена родила сына. Теперь «Лев Диоген» пустил корни по-настоящему. Не рассчитал он только одного: император, даже несмотря на свое плохое самочувствие, был еще способен отдавать приказы. Алексей Комнин подослал к самозванцу убийц, и в том же 1116 году Лев Диоген скончался.

Княжна Мария с ребенком еще оставались какое-то время в Доростоле. Владимир Мономах взял под опеку внука[28] и объявил его законным наследником отцовских земель… но ненадолго. Византийцы твердо вознамерились вернуть себе все то, что было утрачено. В скором времени молодая вдова снова оказалась в Киеве.

В 1118 году император Алексей Комнин скончался, и трон получил его сын Иоанн. Следовало заново налаживать отношения с Византией, серьезно осложнившиеся из-за авантюры со Львом Диогеном. По счастью, обе стороны были настроены конструктивно и даже скрепили свои возобновившиеся связи… узами брака. За сына императора Иоанна, Алексея, выдали внучку Владимира Мономаха. Еще одна княжна отправилась в дальние земли ради спокойствия своей родины. А жертва Марии Владимировны, как выяснилось, оказалась совершенно напрасной.

«Ведена Мьстиславны в Грекы за царь», – пишет русский летописец. Имя девушки не называется – оно не сохранилось. Позже Татищев назовет ее Добродея, но с таким же успехом он мог назвать ее Анной или Елизаветой. А дальше путь княжны, скрепившей русско-византийский союз, становится совсем пунктирным. В 1122 году она вышла замуж, а умерла, судя по всему, раньше супруга, поскольку упоминается и другая жена Алексея.

В византийских источниках о ней упоминают как о женщине, которая прекрасно разбиралась во врачевании. С помощью трав и притираний она научилась исцелять саму себя и свою единственную дочь. Есть основания считать, что манускрипт «Алимма», хранящийся ныне в Библиотеке Медичи во Флоренции, принадлежит авторству Мстиславны. В своих изысканиях она явно опиралась на труды Гиппократа, из чего следует – внучка Владимира Мономаха была неординарной особой!

Образованной, умной, стремящейся познать новое. Эта княжна не сыграла большой роли в политической истории Руси, но зато вошла в историю благодаря своим научным трудам. В Европе почитают и изучают Тротулу Салернскую, врачевательницу, примерно того же периода. А нам можно гордиться работой, которую проделала в средневековой Византии русская княжна Мстиславна.

Глава 10. Безумные траты

Отправляя дочерей к их заморским мужьям, князья, конечно, преследовали политические цели. Но даже при этом невозможно было представить, чтобы девушка прибыла без приданого. Помимо самых простых вещей – одежды или посуды, предметов мебели и украшений – иногда в Европу попадали ценности поистине уникальные.